Крах империи (Курс неизвестной истории)

В Эстонии ждали от империи честного диалога, готовности признавать и обсуждать проблемы. Прояви империя такую готовность — трудно сказать, как могли бы развиваться события. Имперская интеллигенция настолько привыкла к абсолютной стабильности жизни вокруг, к гарантированности своего положения, что как–то и не очень понимала — все может совершенно измениться, коренным образом. «Независимость», «выход из советчины» и так далее мыслились примерно так: внезапно и волшебным образом возрастет уровень жизни… до уровня если и не западных стран, то до сравнимого с ними уровня. А одновременно сохранится и все приятное, что было в советскую эпоху: огромные социальные гарантии, дешевый транспорт, возможность приехать из Москвы в Таллин и Вильнюс без визы и так далее.

Но Москва или молчала, или огрызалась, буквально любой ценой отказываясь и от равного диалога, и вообще от любого обсуждения. Горбачев то «ничего не знал», то отрицал существование секретных протоколов к Пакту Молотова–Риббентропа, то продолжал врать на каждом шагу и в тех вопросах, где, казалось бы, никакой необходимости не было. Почему?!

ПОЧЕМУ ИМПЕРСКАЯ КУЛЬТУРА ОКАЗАЛАСЬ НЕСПОСОБНОЙ ИЗМЕНИТЬСЯ?!

В современной науке есть направление, изучающее большие системы и их поведение на разных ступенях их истории.

Большинство ученых достаточно дружно приходит к выводу, что всякая система существует ровно до того времени, пока она способна развиваться. С ходом времени и во всякой культуре неизбежно нарастает традиция — то есть инерционные, не способные к изменению, негибкие стороны.

Способность культуры к инновациям, к гибким реакциям, к научению чему–то новому сокращается, становится все слабее, и культура начинает все хуже реагировать на окружающее — то есть реагирует все более стандартно, все менее гибко. Происходит «коварная и страшная логика увеличения объектов хранения, их преобладания над приобретениями» [176, с. 125].

Традиция — это «запрограммированное самоубийство культуры» [176, с.125]. Чем она обширнее, тем в большей степени культура кажется незыблемой, непоколебимой. И как раз в этот период она окостеневает, перестает гибко реагировать на все окружающее и с грохотом рушится.

Действительно, ну кто во II веке по Р. Х. мог предположить быструю гибель Западной Римской империи? А ведь империя пала не в последнюю очередь из–за своей неспособности учитывать новые факторы, пере страиваться, изменяться.

Советская империя сделала слово «перестройка» своим культовым словом. Перестройка — это целая эпоха в ее развитии, с 1985 по 1991 годы. Но империя, как ни заклинала сама себя этим словом, оказалась неспособна реагировать с необходимой гибкостью.

На попытку Литвы реально выйти из империи она реагировала примитивно до идиотизма: введением танков в Вильнюс. Сейчас и страшные события 13 января 1990 года, когда танками были раздавлены 15 защитников независимости Литвы, и телепровокации А. Невзорова полузабыты. А ведь тогда, в момент событий, было совершенно непонятно, что именно может произойти. Что А. Невзоров лжет — было понятно. Что привести в действие махину имперской армии значило пролить реки крови и все равно ничего не добиться — тоже всем было ясно. Но до какой степени способна дойти империя — вот это оставалось неясным.

К счастью, империю все же остановила готовность и литовцев, и большей части русской интеллигенции. Литовцы проявили важнейшее качество для вершения исторических дел — готовность умирать. Защитники империи предпочли бы сохранить свою власть, но не ценой жизни, и серьезного риска для жизни.

В 1939 и в 1945 годах умирали и за выход из империи, и за включение в империю стран Прибалтики.

В 1992 году за выход умирали, а за присоединение — нет.

Во всех странах Прибалтики реакция на события в Вильнюсе была простой и жесткой. В Эстонии подходы к холму Тооммпеа — Вышгороду были завалены огромными бетонными глыбами, на всех проездах красовались дорожные знаки: советский танк в красном круге, перечеркнутый крест–накрест красными полосами: «Танкам проезд запрещен!».

Гораздо более серьезным актом стало принятие Декларации о государственной независимости Эстонии 24 февраля 1990 года. Декларацию приняло Республиканское собрание народных депутатов всех уровней — то есть фактически Эстония устами своих выборных лиц заявила о выходе из империи [177, с. 237]. Точно такие же акты приняли и другие республики.

Не буду спорить, был ли пресловутый «путч с трясущимися руками», ГКЧП, реальным политическим актом или хитрой провокацией. Главное — он поставил последнюю точку в бытии Советского Союза. СССР, как и описывали специалисты по большим системам, развалился в момент, который казался моментом его максимального взлета.

На пике местного национализма, регионализма, наплювизма, русофобизма, истероидного идиотизма и прочих «измов» возникало множество самых невероятных событий. Наверное, наших потомков труднее всего будет убедить в реальности именно событий такого рода …