Крах лицедея

– Мне не дают отдыхать, – зло сообщил Галиндо, – мало того, что они обыскали мой номер, так еще и забрали мои эскизы. Я совершенно не понимаю, кому и зачем они могли понадобиться.

– Какие эскизы? – не понял Дронго.

– Наброски моих работ, – пояснил Галиндо, – говорят, что среди полицейских был эксперт по драгоценным камням, который подсказывал им, где следует искать и что именно нужно найти. И почему-то забрали мои эскизы. Вы не знаете почему?

– Нет, – удивился Дронго, – понятия не имею.

Он прошел дальше, уже не оборачиваясь.

Сеньора Ремедиос нашла наконец своего патрона в кабинете менеджера отеля. Здесь же находились комиссар Рибейро и Бернардо. Она сообщила о звонке из Лос-Анджелеса и испортила настроение всем троим. Карраско вспомнил, как возражала против поездки Рочберга его молодая жена. А комиссар Рибейро и Бернардо представили, как трудно будет вести поиски возможного преступника, когда сюда прибудут все эти американцы.

– Только этого не хватало, – поморщился Карраско, – идите к себе, сеньора Ремедиос. Мы скоро закончим, и я зайду к вам, чтобы решить все остальные наши вопросы. Нужно будет срочно отправлять наши драгоценности в Мадрид. Вы меня понимаете?

– Я подготовлю опись имущества, – кивнула пресс-секретарь, выходя из комнаты.

В коридоре она помедлила и, немного подумав, решила пройти через внутренние помещения в левое крыло отеля, где находились ее номер, а также апартаменты сеньора Карраско и номер Антонио Виллари, которого сеньор Карраско не мог себе позволить разместить в своих покоях. Она поднялась на третий этаж и гордой походкой с прямой спиной и вздернутым подбородком двинулась к своему номеру.

Рядом с апартаментами Карраско сидел дежурный сотрудник охраны, молодой парень лет двадцати пяти. Его посадили здесь в день приезда знаменитого ювелира. Увидев сеньору Очоа, он вскочил со стула. Молодой человек уже знал, что эта строгая женщина небольшого роста была пресс-секретарем самого Карраско.

– У вас все нормально, Рамон? – спросила она и, получив утвердительный ответ, вошла к себе.

Пройдя к столу, Ремедиос села и начала просматривать готовые к отправке листы. Раздеваться у себя в номере она не стала. Подобную вольность она не допускала даже в молодые годы. И в своей квартире тоже никогда не оставалась в нижнем белье, считая это неприличным.

Неожиданно в дверь постучали. Она удивленно посмотрела на дверь. В такое время она никого не ждала. Сеньора Ремедиос встала и пошла открывать. В коридоре стояли Рамон и сеньор Галиндо.

– Он хочет к вам, – показал на ювелира Рамон.

– Что вам нужно? – строго спросила сеньора Ремедиос, не впуская чужого человека в свой номер. Остаться наедине с чужим мужчиной в комнате, где стояла кровать? Нет, это было выше ее сил.

– Полицейские забрали у меня эскизы, – пояснил сеньор Галиндо, – я бы хотел, чтобы вы объяснили комиссару Рибейро, что эскизы ювелира – это его интеллектуальная собственность.

– А почему вы сами не можете сказать об этом комиссару? – удивилась она.

– Я пытался втолковать это полицейским, но они ничего не хотят понимать. К тому же среди них был какой-то эксперт, который и посоветовал забрать мои эскизы.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – пожала она плечами, – извините меня, сеньор Галиндо, но я ничем не могу вам помочь. Обратитесь лично к комиссару Рибейро.

Она закрыла дверь и вернулась к столу. Почувствовав себя выбитой из колеи, попыталась сосредоточиться. Почему сеньор Галиндо считает, что она может решать все вопросы, в том числе и относившиеся к компетенции сотрудников полиции. Она целую минуту пыталась сконцентрировать внимание на документах, когда раздался телефонный звонок. Сеньора Ремедиос сразу сняла трубку.

– Слушаю, – гневно сказала она.

– Извините, что я вас беспокою, – раздался виноватый голос Рамона, – пришел сеньор Ямасаки, который просит его принять.

– Я не решаю вопросы с полицией, – быстро сказала она.

– Что? – не понял Рамон.

– Ничего. Я сейчас выйду, – она подумала, что впервые в своей жизни сорвалась. И встав со стула, поправила волосы, чтобы выйти к американскому гостю в достойном виде.

Ямасаки ждал у окна. Японская тактичность не позволяла ему стоять у двери постороннего человека без разрешения. Сеньора Ремедиос подошла к нему.

– Я могу вам помочь? – спросила она у Ямасаки. Тот повернулся к ней и слегка поклонился.

– Мне хотелось бы узнать, когда нам можно будет улететь обратно, – спросил Ямасаки.

– Я не знаю, – чуть виновато сказала она, – комиссар обещал сегодня вечером объявить, когда гости смогут уехать. Наверное, сразу после того, как закончится обыск в отеле.

– Благодарю вас, сеньора Ремедиос. – Ямасаки опять поклонился и ушел, ни разу не оглянувшись. Рамон смотрел ему вслед.

– Он японец или китаец? – спросил Рамон.

– Он американец, – строго сказала сеньора Ремедиос и вернулась в номер.

Она вновь углубилась в бумаги. Что-то мешало ей. Отложив листки в сторону, она встала и подошла к окну. Именно в этот момент Рамону позвонили по телефону.

– Приехала ваша сестра, сеньор Рамон, – сообщил незнакомый голос.