Крах мирового порядка

«Баня» — дом удушения — состоял из 13 кабин, каждая размером 6 х 6 метров. В кабину загоняли по 400–500 человек. Они имели 2 двери, закрывающиеся герметически. В углу между потолком и стеной было 2 отверстия, соединённых шлангами. За «баней» стояла машина. Она выкачивала воздух из камеры. Люди задыхались через 6-10 минут. Затем открывали вторую дверь, и мёртвых людей на вагонетках отвозили в специальные печи».

В сентябре 1944 года Треблинку почтил своим посещением профессиональный пропагандист ужасов нацизма, советский еврей Василий Гроссман. В своей вышедшей в 1945 году и сразу же переведённой на несколько иностранных, в том числе на немецкий, языков книге «Треблинский ад» он, разумеется, позаимствовал названную советской комиссией цифру три миллиона жертв.

Поскольку он явно не знал, какой из трёх описанных свидетелями методов убийства выбрать, то предусмотрительно описал все три:

«Для убийства использовали самые различные средства: нагнетали выхлопные газы тяжёлого танкового мотора, который обсуживал силовую станцию Треблинки (…) Вторым, чаще всего применявшимся в Треблинке способом убийства было откачивание воздуха из камер с помощью специальных отсасывающих устройств (…) И, наконец, ещё третий, более редкий, но также применявшийся метод — убийство с помощью пара; этот метод также основывался на том, что организм лишался кислорода — пар вытеснял воздух из камеры».

Студентка: Полный хаос!

Ф. Брукнер: Он присутствует и в показаниях других свидетелей, которые в конце 1945 года выступали перед польскими следователями. Например, в протоколе следователя Здзислава Лукашевича указано, что Шимон Гольдберг заявил:

«Евреев травили, откачивая воздух — была машина для выкачивания воздуха — и впуская газ автомобиля. Сжигали эфир и впускали пары. Был ещё хлор».

На Нюрнбергском процессе польское правительство по таинственным причинам сделало выбор в пользу пара. В переданном поляками 14 декабря 1945 года нюрнбергским судьям документе говорилось:

«Все жертвы должны были снять свою одежду и обувь, которые потом собирались, после чего все, сначала женщины и дети, загонялись в камеры смерти. Тех, кто слишком медленно двигался или был слаб, подгоняли шомполами, ударами хлыстов и пинками (…) Маленьких детей просто вбрасывали внутрь. Набитые камеры герметически закрывали и впускали пар».

Студент: Когда же произошел переход к газовым камерам?

Ф. Брукнер: В 1946 году. Тогда Рахель Ауэрбах — та гениальная учёная, по мнению которой кровь — первоклассное горючее, опубликовала на языке идиш книгу «На полях Треблинки», которая 33 года спустя была переведена на английский язык и вошла в сборник Александра Доната «Лагерь смерти Треблинка».

Р. Ауэрбах назвала указанную В. Гроссманом цифру три миллиона жертв Треблинки преувеличенной, предложила свою цифру жертв 1,074 миллиона и говорила только о газовых камерах, не упоминая ни единого слова о других методах убийства.

Эта версия быстро укрепилась в официальной истории по вполне понятным причинам. Поскольку три «восточных лагеря уничтожения» подчинялись одним и тем же немецким инстанциям, было бы невероятно, чтобы в каждом из них применялись различные методы убийства; требовалась унификация, и логично было выбрать самую правдоподобную, по крайней мере, на первый взгляд, версию. Так, паровые камеры и камеры для отсоса воздуха Треблинки были отправлены в чулан истории вместе с электрическими установками и засыпанными известью поездами смерти Белжеца.