Крах мирового порядка

«Слышались крики и стоны, и они [заключённые в камере] начинали драться друг с другом, причём они стучали в стены. Это длилось две минуты, а потом наступала полная тишина. Через пять минут двери открывали, но ещё 20 минут в них нельзя было войти. Потом зондеркоманда приступала к работе».

Ваши комментарии?

Студент: Описанное этими свидетелями совершенно невозможно и никогда не могло происходить.

Ф. Брукнер: Человек со здравым человеческим рассудком к иному выводу прийти не может.

Вопрос о следах цианида в стенах «газовых камер»

Ф. Брукнер: В 1988 году в Торонто состоялся кассационный процесс над жившим тогда в Канаде немецким ревизионистом Эрнстом Цюнделем, который за три года до этого был приговорён судом первой инстанции к 15 месяцам тюрьмы.

Хотя в Канаде не было закона против ревизионизма, Цюндель был обвинён еврейкой Сабиной Э. Цитрон, председательницей «Ассоциации памяти Холокоста», на основании устаревшего закона о «Распространении ложных сведений». Разумеется, адвокат Цюнделя подал апелляцию.

Есть две прекрасных книги о втором процессе над Э. Цюнделем. Одну написала Барбара Кулашка, другую — Роберт Ленски. Первая из них представляет собой настоящий кладезь информации для каждого, кто интересуется темой Холокоста.

В качестве эксперта со стороны защиты на кассационном процессе 20–21 апреля 1988 года выступил американский инженер Фред Лейхтер, который сконструировал газовые камеры для казней в нескольких американских тюрьмах для каторжных. Ф. Лейхтер по заданию Э. Цюнделя и Р. Фориссона в конце февраля вместе со своей женой Каролиной, фотографом Юргеном Нейманом, художником Говардом Миллером и переводчиком Тюдором Рудольфом вылетел в Польшу, где обследовал предполагаемые газовые камеры Освенцима I, Бжезинки и Майданека. По возвращении он написал свой ставший впоследствии знаменитым доклад.

Нас интересует сейчас только та часть, которая посвящена Освенциму I и Бжезинке. Ф. Лейхтер пришёл к выводу, что именуемые газовыми камерами помещения по конструктивно-техническим причинам не могли служить таковыми. Кроме того, он утверждал, что мощности этих крематориев были недостаточны для сжигания трупов якобы убитых газом людей. Наконец, он сослался на анализы проб со стен мнимых газовых камер, сделанные по его заданию в одной химической лаборатории штата Массачусетс. Опираясь на результаты этих анализов, он пришёл к выводу, что в данных помещениях не могли происходить убийства с помощью газа.

Студент: Об экспертизе Ф. Лейхтера вы вкратце упоминали уже в первый день нашего семинара. Вы сказали тогда, что эта экспертиза содержала ряд ошибок. Не могли бы вы привести примеры?

Ф. Брукнер: Во-первых, Ф. Лейхтер недооценил мощность крематориев — к этому пункту мы ещё вернёмся. А, во-вторых, он предположил, что из-за опасности взрыва газовые камеры, где использовалась синильная кислота, не могли располагаться в одном здании с печами крематория. Цианистый водород действительно взрывоопасен, но лишь в том случае, если концентрация достигает минимум 67,2 г на кубометр воздуха. Такая концентрация при дезинсекции никогда не достигалась и могла быть достигнута лишь в том случае, если бы использовалось нереально огромное количество Циклона. Согласно Рудольфу Гёссу, который, насколько мне известно, единственный приводит эти данные, при убийстве газом в моргах крематориев II и III использовалось от пяти до семи банок Циклона. Как подсчитал К. Маттоньо, максимальная концентрация синильной кислоты при этих условиях составляла 15 г на кубометр воздуха — слишком мало, чтобы опасаться взрыва.

Студентка: Значит, правы те, кто называет экспертизу Ф. Лейхтера псевдонаучной?

Ф. Брукнер: Не спешите. То, что работа содержит ошибки, далеко ещё не значит, что все её выводы ложны, и она «a priori» ненаучна. Ф. Лейхтер был пионером, а пионеры неизбежно обречены на ошибки. К тому же у Ф. Лейхтера было слишком мало времени на экспертизу: процесс над Цюнделем уже шёл к концу, а он должен был обязательно представить свои выводы до конца процесса.

Важнейшая часть экспертизы Ф. Лейхтера была посвящена следам цианида. Здесь я хотел бы задать кое-какие вопросы. Есть среди вас кто-нибудь, кто знает химию? Вы, Владимир?

Студент: Моя основная специальность — математика, а вторая — химия.

Ф. Брукнер: Хорошо, Владимир. Значит, вы знаете, что такое цианиды и ферроцианиды.

Студент: Конечно, знаю.

Ф. Брукнер: Тогда поделитесь с нами вашими знаниями.