Крах однополярного мира

Инициированные молодым лордом перемены находились где-то на грани чуда, совмещенного с авантюризмом: Черчилль разогнал все старые структуры Адмиралтейства, унаследованные ещё от парусного флота, организовав главный штаб военно-морских сил. Им была учреждена морская авиация, спроектированы и заложены военные корабли всех новых типов, включая линкоры-дредноуты, эскадренные миноносцы и подводные лодки. Несмотря на наличие кардиффского угля, Черчилль инициировал массовый перевод английских военных кораблей на жидкое топливо. Кроме того, в строительстве линкоров он и вовсе пошёл на авантюру — по первоначальным планам, кораблестроительная программа 1912 года должна была составлять 4 улучшенных линкоров типа «Айрон Дьюк», с проверенными 13,5-дюймовыми орудиями. Однако новый первый лорд Адмиралтейства приказал переработать проект под главный калибр в 15 дюймов — при том, что даже проектные работы (!), не говоря уже об испытаниях этих орудий, ещё даже не были завершены. В результате были созданы весьма удачные линкоры типа «Куин Элизабет», которые современники назвали «кораблями из будущего», прослужившие во флоте Великобритании вплоть до 1948 года.

Но даже гений и здоровый авантюризм молодого Черчилля не смог спасти «владычицу морей» от цивилизационного поражения. Хотя формально Великобритания закончила Первую мировую войну в ранге победителя, её экономика и морское могущество были окончательно подорваны. Уже в 1922 году Великобритания была вынуждена подписать невыгодное для неё Вашингтонское соглашение по ограничению морских вооружений, которым де-факто признавала право США и Японии создать военно-морские силы, сравнимые с британскими. Согласно условиям этого соглашения, линейные флоты этих трёх ведущих морских держав фиксировались в отношении 5:5:3, а Великобритания утрачивала сохранявшееся весь XIX век состояние, когда её флот превосходил по мощи военно-морские силы двух других ведущих мировых держав, вместе взятых.

Окончательную точку в уходе с мировой арены британского военного флота, как ни печально, пришлось ставить тому же Черчиллю. Именно он был вынужден подписать позорный для Великобритании договор «Эсминцы в обмен на базы», который подразумевал передачу США 50 американских эсминцев британскому флоту в обмен на ряд заморских территорий империи. Договор был заключён 2 сентября 1940 года между США и Великобританией. Американские эсминцы времён Первой мировой войны, находившиеся на консервации уже четверть века, передавались британской стороне в обмен на долгосрочную аренду (на 99 лет) ряда английских колониальных земель. Британская империя «увяла» за каких-то 25 лет: столь стремительным был её взлёт и столь же молниеносным — её падение.

От Маргарет Тэтчер до Терезы Мэй: умирание длиной в полвека

Хорошо известна крылатая фраза экономической теории: «прилив поднимает все лодки». В самом деле, говоря о фазе роста в имперском цикле, мы часто употребляем слова «бум», «железная поступь», «лихорадка» или даже «взрыв».

Именно так люди, оказавшиеся современниками этой фазы, называют явления экономического, военного, культурного и социального роста. Когда египетское зерно покупает всё восточное Средиземноморье, римские легионы маршируют вплоть до Парфии, а над вечной Британской Империей никогда не заходит солнце. Ну, или когда российские газ и нефть покупают и в Европе, и в Китае, а богатства Сибири и Арктики кажутся неисчерпаемыми.

Но метафора «взрыва» сама по себе задаёт и пределы роста. Невозможно расти по экспоненте вечно — рано или поздно параметр, вроде бы являющийся в начале процесса несущественным, вдруг оказывается определяющим и ограничивающим этот «вечный» рост.

Именно такой сюжет и играет определяющую роль в последней, острой фазе любого кризиса: недостаток ресурсов превращается в катастрофу, которая не просто останавливает рост инфраструктуры, но и ставит перед обществом простой вопрос: а как всё это великолепие можно содержать дальше? «Туман будущего» в этот момент времени уже полностью развеялся, абстрактная «армия Венка» так и не пришла спасать осаждённый Берлин, а варвары со всех сторон, подобно падальщикам, окружают умирающую империю:

В математике ситуация совершенно ясна — функция условных ресурсов империи незримо определяет поведение двух других функций: создания инфраструктуры и процесса поддержания «на плаву» уже созданного. Легко создать, как пример, одну ветку столичного метро — все ресурсы будут брошены на строительство. А в тот момент, когда в городе действует уже больше сотни станций метрополитена, большую часть ресурсов вы будете тратить не на рытьё тоннелей, а на такие тривиальные вещи, как ремонт эскалаторов или же уборку мусора на уже построенных станциях. Это — правда жизни.