Крах однополярного мира

И главная угроза состоит в том, что Кремль продолжает цепляться за базовые основы «гайдарономики», навязанной России американцами в «лихие девяностые», — включая жесточайшее ужатие денежной массы, что сокрушает нашу промышленность и программирует «нулевой» рост экономики в целом, тормозит научно-технологические отрасли, ломает социальные программы, ограничивает зарплаты населения на мизерном «уровне выживания» в 15–17 тыс. рублей и, в конце концов, сокращает население страны. Всё это уже привело к существенному снижению общественной поддержки не только «партии власти», но и президента России. А российские масс-медиа, особенно телевидение, продолжают рассказывать про экономические успехи страны, включая триумфальное «импортозамещение», и про рост жизненного уровня населения, что, возможно, в определённой мере и соответствует действительности, но — увы! — прежде всего в том, что касается узкой прослойки наших олигархов и прочих «новых русских». Сформировавшиеся линии раскола в российском обществе учитываются Западом и очень скоро могут быть задействованы, что называется, по максимуму.

Таким образом, Россия в её нынешней ситуации, с элитой, значительная часть которой ориентируется на США, является одновременно и абсолютно необходимым (вследствие мощных вооруженных сил), и самым слабым звеном в складывающейся антиамериканской коалиции. Значительной части наших «верхов» почему-то всё ещё кажется, что их «простят» и снова примут «в общество цивилизованных стран». Эти позиции широко транслируются официальными и «либеральными» масс-медиа. Зависимость определённых кругов в российских «верхах» от счетов, недвижимости и прочих активов за рубежом говорит только о том, что они могут поднять знамя своего «майдана» в самом ближайшем будущем, соединяя социальные требования с антикоррупционной борьбой, как это произошло сначала на Украине, а не так давно — и в Армении.

В данной ситуации ещё одной важнейшей угрозой для России продолжают оставаться коррупция и социальная несправедливость («вбросы» о том, что 1 % наших сограждан распоряжается 74 % национального дохода, не проходят мимо нашего общества, поскольку вопиющая роскошь одних и столь же вопиющая бедность других не находят ни рационального объяснения, ни оправдания). Сохранение и усиление в российской «властной вертикали», сверху донизу, носителей либерал-монетаристской социально-экономической «матрицы», которая за прошедшие 30 лет показала свою полную непригодность для развития российской экономики, ведёт к росту конфликтного потенциала внутри нашего общества и государства. Как показывают данные того же Всемирного банка, за период 1990–2017 гг., ВВП Китая вырос в 19,81 раза (2-е место в мире после крохотной Экваториальной Гвинеи). Также в топ-10 находятся следующие страны, в той или иной степени использующие «китайскую» модель экономики: Мьянма — 3-е место, 15,79 раз; Мозамбик — 4-е место, 10,42 раза; Лаос — 5-е место, 9,25 раза; Вьетнам — 7-е место, 9,11 раза; Эфиопия — 8-е место, 8,84 раза; Индия — 9-е место, 8,57 раза. Для сравнения: при среднемировом росте в 3,43 раза США (кстати, лучшие из стран «Большой семёрки») добились показателя в 2,24 раза, а Россия — всего 2,16 раза.

И в этом отношении трудно полностью согласиться с недавним выводом известного американского экономиста и политика, одного из главных творцов «рейганомики» Пола Крейга Робертса, который констатировал, что «правительства России и Китая находятся в зависимости от Вашингтона, потому что, уверовав в победу капитализма, они поспешили перенять американскую неолиберальную модель экономики, которая служит исключительно интересам США», — слишком уж очевидны несоответствие между реальными социально-экономическими моделями РФ и КНР в течение указанного периода времени и разница достигнутых ими результатов. Поэтому выход из либерально-монетаристской матрицы для России не только назрел, но и перезрел, роскошная «карета» внешнеполитических успехов нашего государства в случае его социально-экономической дестабилизации моментально «превратится в тыкву», а часы на Спасской башне могут «пробить полночь» совершенно неожиданно.

Испытание «медными трубами»