Крах однополярного мира

9. Симптомом приближающегося исчезновения цивилизации Запада является отсутствие каких-либо принципиально новых, действительно прорывных революционных идеологий и идеологических концепций, способных обеспечить принципиально новое внутрицивилизационное развитие.

И это — исторический тупик не только для искренних идеологов западной цивилизации, но и для её принципиальных противников.

Можно, конечно, возразить, что на самом деле конкуренция новых цивилизационных проектов уже началась. Например, Пекин презентовал свою «китайскую мечту», выдвинув собственный проект для всего мира. Скандальное избрание Трампа резко обострило жёсткие противоречия во всем американском социуме и высшем американском истеблишменте по поводу судьбы «американской мечты» в XXI веке. Растущее противостояние всё больше сопровождает бурные дискуссии по поводу будущего общеевропейского цивилизационного проекта.

Однако все эти попытки не внушают никакого оптимизма.

Даже Китай, с его декларируемой «социалистической идеологией», и всё более враждебная Западу Россия на самом деле, как уже отмечалось выше, остаются составными и неотъемлемыми компонентами нынешней западной цивилизации. КНР встроена в эту цивилизационную иерархию как «мировая мастерская», а РФ — как один из главных поставщиков энергоресурсов. Экономически ни КНР, ни РФ не самодостаточны, поэтому представить сегодня существование и развитие Китая и России вне рамок глобальной «западной» цивилизации невозможно.

В конечном счете, чего хочет сегодня, например, Пекин? В принципе — сохранить ту самую глобальную систему экономического воспроизводства, со всеми её законами и нормами, благодаря которым КНР и стала одним из лидеров этой западной цивилизации, но поменять Америку на Китай, бренд «американское» заменить на «китайское» и т. д.

Поскольку прагматическое материальное сознание является ключевым стимулятором и одновременно критерием развития этой цивилизации, то ни китайский социум, ни российское общество, ни китайские и российские элитные группы отнюдь не уступают тем же США и американскому истеблишменту в соответствующих материальных устремлениях и настроениях.

Наконец, мало кто в России, или в Китае, или в США решается ответить на фундаментальный вопрос: «А что дальше — после капитализма?». Нет, футурологические гипотезы и представления существуют, достаточно много и разного рода аналитических разработок в этом направлении. Однако отсутствует самое главное — нет теории или доктрины, которые могли бы стать действительной основой для нового цивилизационного проекта.

Великая Октябрьская революция была примечательна как раз тем, что дала уникальный шанс реализоваться альтернативной капитализму модели развития, на основе которой и была предпринята попытка осуществить грандиозный «красный проект».

10. Любой народ, любое государство, любая цивилизация существуют только до тех пор, пока знают код смысла своей жизни — ради чего они появились и живут, какой вклад должны внести в развёртывание тайной судьбы Универсума, что обязаны сделать для этого завтра и послезавтра. Когда такой смысл утрачивается или окончательно опошляется, то этот народ, это государство, эта цивилизация — заведомо обречены.

Для всё более атомизованного «одномерного» западного социума за последнюю треть века одной из наиболее характерных черт становится либо резкое снижение значимости, либо прямой распад консолидирующих идеологий и идеологических моделей как носителей тайны такого вневременного смысла.

Весёлые, наглые, ориентированные на будущее идеологии появляются только при достаточной жизнеспособности соответствующих социумов, а такая жизнеспособность, прежде всего, зависит от наличия некоего надвременного смысла. Как заметил по этому поводу Александр Хейг, в то время — госсекретарь США: «Есть вещи важнее, чем мир (жизнь)».

Западная, материалистическая цивилизация как раз и столкнулась напрямую с этой действительно драматической проблемой смысла жизни. Во имя чего существуют здесь личность и социальные общности? Чтобы постоянно покупать появляющиеся на рынке все новые и всё такие же бесполезные товары, вопреки предупреждению мудрого Сократа: «Как много на свете вещей, которые мне не нужны»? Или для появления на банковском счету новых нулей? А, может для роста знания всего человечества? А что это знание, в конечном счете, даёт: ведь накопление дискретных знаний — совсем не то же самое, что рост понимания?!

Один из неартикулируемых выводов квантовой механики как раз и заключается в том, что всё более масштабная аккумуляция дискретной, пусть даже квантифицированной информации обратно пропорциональна уровню понимания усложняющейся реальности.