Крах однополярного мира

С легкой руки ряда присутствующих здесь коллег стало весьма распространенным мнение о том, что сегодня всего три страны (Россия, Китай и США) выступают в качестве великих держав, образующих «глобальный треугольник», и только вокруг них будет строиться мир XXI века. В таком случае спрашивается, о каком «многополярном мире» мы можем вести речь? И второй вопрос: насколько верна сама эта концепция?

Мир сегодня переживает кризисный переход с V на VI технологический уклад (ТУ) и застыл в состоянии неустойчивого равновесия. Технологии VI ТУ, в основном, уже разработаны и используются — нет только массового притока инвестиций в новые отрасли и производства, поскольку глобальный финансовый капитал «занят» спекуляциями на финансовых рынках. И только когда все главные «пузыри» на этих рынках лопнут, другого выхода, кроме развития нового ТУ, не останется. То же самое происходило и в период Великой депрессии, и в 1970-е-80-е годы.

Кто здесь будет лидером? Сегодня на первом месте по развитию технологий VI ТУ находятся США, второе место занимает Япония, третье — Южная Корея, и только за ними идет КНР. Правда, китайцы очень быстро догоняют передовые страны, чего не скажешь про нашу страну. Мы находимся далеко в конце этого списка, так как технологии VI ТУ не востребованы российской экономикой. Поэтому лучшие учёные, математики, программисты и инженеры уезжают в другие страны, где их достижения оказываются востребованы той самой новой «цифрономикой».

Мы всегда повторяем старые ошибки — вспомните лесковского Левшу. Так, Российская империя «проспала» формирование первых трех ТУ, что стоило ей сначала Венского мира, потом — поражений 1856 и 1905 годов, а, в конце концов, — и краха в ходе Первой мировой войны. Только сталинская индустриализация помогла нам своевременно освоить IV ТУ, сделав Советский Союз одним из лидеров научно-технического развития в середине ХХ века. Но V ТУ СССР снова «проспал», что стало одной из причин его краха.

И я не вижу никаких перспектив при переходе к VI ТУ. Согласно расчётам А.Мэддисона, к 2030 году мировую экономику будут возглавлять четыре «центра силы»: это Китай, Северная Америка (США-Канада-Мексика), Европа и Индия, к которым могут присоединиться и страны Латинской Америки, если им удастся объединиться в экономический союз по типу ЕС или ЕАЭС.

Что же касается России, то ее доля в 2,8 % мирового валового продукта — слишком мизерная величина, чтобы составить конкуренцию Китаю или другим лидерам экономического развития, даже в рамках ЕАЭС. Более того, сейчас в РФ уровень неравенства выше, чем он был перед революциями 1917 года.

То есть наша страна объективно стоит перед лицом новой революции, а её шансы стать одним из полюсов нового «многополярного мира» всё быстрее стремятся к нулю. Отсюда — попытка решить внутренние проблемы за счёт сверхактивной внешней политики.

Если применять цивилизационный подход С.Хантингтона, то русская цивилизация (примерно 200 млн. человек) ничтожно мала по сравнению с обозначенными выше доминантами. В таком же положении находятся тюркская (примерно 160 млн. человек) и японская (125 млн. человек) цивилизации. Вот их объединение могло бы дать нам совместный шанс на выживание и развитие.

Именно в этом направлении проводит свою политику в последнее время президент В.В. Путин, налаживая тесные дружеские контакты с Турцией и Японией, в том числе — и личностные с руководителями этих стран. Такой цивилизационный союз объединил бы население в полмиллиарда человек и стал бы более-менее равновеликим другим цивилизациям.

Ростислав ИЩЕНКО, 

президент Центра системного анализа и прогнозирования.

Мне кажется, что единственная позиция, которая объединяет участников этой дискуссии — недовольство российской властью. От премьер-министра и главы Центробанка до МИДа и Минобороны.

При этом говорить, что Россия маргинализована, что она не имеет веса на мировой арене и ссылаться на номинальный ВВП, который составляет примерно 7,8 % от американского, — мне кажется, не совсем верно. Российское государство сегодня эклектично, но за этой видимой эклектикой, которая обращается одновременно и к России 90-х годов, и к Советскому Союзу, и к Российской империи, и к Древней Руси, стоит та самая идеология объединения отечественной истории, вне которой общество и государство являются деревом без корней. Достаточно посмотреть на систему российских государственных наград, чтобы увидеть в ней именно эту идеологию. Кроме того, подобная эклектичность делает современную Россию достаточно пластичной и позволяет выдерживать такие удары, которые для более жёсткой структуры, возможно, оказались бы разрушительными.