Крах плана Шлиффена. 1914 г.

Помимо имевшихся в германских корпусах тяжелых гаубиц М. фон Притвиц успел притянуть в свою Восточную группу 32 тяжелых орудия из Кенигсберга и Торна. Кроме того, крепость Кенигсберг дала в поле часть своего гарнизона (16,5 батальонов и 3,5 эскадрона), а также 72 полевых орудия. То есть соотношение сил в огневом отношении еще больше поменялось в пользу немецкой стороны. Незадолго до войны русский Генеральный штаб предупреждал, что превосходство германской стороны над русской в артиллерии будет не только в перволинейных, но и в резервных частях. Однако «довооружение» русской армии полевой артиллерией до немецкой нормы должно было завершиться только к 1917 г., поэтому тремя годами ранее почти ничего еще не было сделано.

Русские генштабисты также указывали, что у немцев «включение резервной артиллерии в состав действующих корпусов совершенно не нужно. Так как, во-первых, они и без того крайне обильно снабжены полевыми орудиями (144 на корпус, что дает на действующий батальон 6 орудий). А во-вторых, это задержало бы мобилизацию. Благодаря этому самостоятельные резервные части могут получить таковой же процент артиллерии, как и действующие, и по силе, если не по качеству, приравняться к последним»[79]

. Так оно и оказалось на самом деле.

Однако во встречном сражении, по крайней мере на первом его этапе, превосходство оказывается в руках той стороны, которой принадлежит приоритет во временных сроках заблаговременной подготовки к бою. Соответственно, преимущество в бою получил, прежде всего, тот, кто имел более подготовленные войска, а вдобавок, и занял более выгодную позицию. Русская артиллерия, расположившаяся на закрытых позициях, сумела успешно противостоять превосходной в огневой силе германской артиллерии, но стрелявшей с открытых позиций (другое дело – дальность стрельбы тяжелых немецких гаубиц).

Тем не менее в завязке боя немцы имели успех. Русские фланги – 20-й, 4-й армейские корпуса были потеснены противником, и только своевременный подход резервов сумел удержать общий фронт. Более того – 28-я пехотная дивизия (Н.А. Лашкевич) из состава 20-го корпуса была вообще разгромлена неприятелем. Правый (северный) фланг 28-й дивизии прикрывала 1-я кавалерийская бригада Н.А. Орановского (брат начальника штаба Северо-Западного фронта) силой в 12 эскадронов при 8 пулеметах. Утром 7-го числа эта кавбригада отошла назад на 30 верст, причем начдив-28 даже не был об этом предупрежден. Получилось, что «ни штаб 28-й пехотной дивизии, ни штаб 20-го корпуса не знали в течение всего боя, где конница и что она делает. Такая недопустимая беззаботность и кавалерийских и пехотных штабов привела к поражению правого фланга 20-го корпуса»[80]

. (Орановский вскоре был отстранен Ренненкампфом от командования.)

Удар германцев с северного направления, оттуда, где должна была стоять русская конница, стал для генерала Лашкевича неожиданным. Германские 1-я пехотная и 1-я кавалерийская дивизии смяли 109-й пехотный Волжский полк, командир полка выбыл из строя, и русские стали отходить. Германская 1-я кавалерийская дивизия даже прорвалась к Сталлупенену, который уже располагался в 10 верстах в русском тылу. Лишь стойкость 110-го пехотного Камского полка позволила удержать фронт. Также большие потери наступавшей немецкой пехоте нанесла русская артиллерия. Здесь действовали три батареи 28-й артиллерийской бригады. Одна из батарей – 4-я, – стрелявшая до последнего снаряда, погибла. Еще две – 5-я и 6-я – успели отойти вслед за своей пехотой, снимаясь с позиции уже под яростным ружейным обстрелом немцев. Эти потери побудили немцев замешкаться и на время остановиться, что позволило русским полковым командирам привести в порядок свои потрепанные подразделения[81].

Начдив-28 растерялся и выпустил из рук управление дивизией. Дело дошло до того, что 112-й пехотный Уральский полк оборонял Сталлупенен, а остатки 109-го и 110-го полков пытались не пропустить врага в тыл всей армии. Помимо стойкости пехоты, в критический момент боя, когда враг уже мог прорваться в русские тылы, один из офицеров Генерального штаба, прикомандированный к коннице, не участвовавшей в сражении, вывел на оголенный фланг русского оборонительного фронта Павлоградский гусарский полк с двумя конными батареями. Артиллерийский огонь приостановил германский натиск и позволил пехотным командирам привести свои войска в порядок. А что могли бы сделать здесь те кавалерийские дивизии, что в день сражения преспокойно отдыхали в тылу, ссылаясь на отсутствие боеприпасов, которые были во многом напрасно расстреляны в бою у Каушена?