Крах СССР

Утверждение, что советский строй является «неправильным», стало с 1986 г. официальной установкой. В интеллигентных кругах стали ходить цитаты Маркса такого рода: «Первое положительное упразднение частной собственности, грубый коммунизм, есть только форма проявления гнусности частной собственности». Эта изощренная конструкция была квинтэссенцией антисоветского кредо меньшевиков в 1917-1921 гг. и команды Горбачева в конце XX в. Антисоветским идеологам не пришлось ничего изобретать, все главные тезисы они взяли у К. Маркса

почти буквально. Более того, даже сегодня ортодоксальные марксисты опираются на концепцию «грубого уравнительного коммунизма» в своем отрицании советского строя. Вновь стал муссироваться и старый тезис о «неправильности» русской революции «в одной стране», тем более «отсталой».

На первом этапе перестройки критика советского строя велась под лозунгами «Больше социализма!» и «поворот к Ленину». Это было принято обществом за чистую монету и вызвало энтузиазм населения. Оценить искренность этих исходных установок идеологов перестройки трудно.

Позже А.Н. Яковлев писал: «После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды «идей» позднего Ленина. Надо было ясно, четко и внятно вычленить феномен большевизма, отделив его от марксизма прошлого века. А потому без устали говорили о «гениальности» позднего Ленина, о необходимости возврата к ленинскому «плану строительства социализма» через кооперацию, через государственный капитализм и т. д.

Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработала (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» — по революционаризму вообще» [14].

Конечно, эти откровения «архитектора перестройки», который удачно спрыгнул с тонущего корабля и всплыл как видный деятель режима Ельцина, принимать за чистую монету тоже нельзя. Но быстрый дрейф этой прослойки номенклатуры КПСС в лагерь противника — факт. Удивительно быстро идеологическая машина КПСС, абсолютно подчиненная высшему руководству партии, перешла к открытым боевым действиям против СССР. Уже в 1988 г. был «открыт кран» для потока антисоветских публикаций, и стал сокращаться и фильтроваться поток публикаций с положительными оценками и даже с конструктивной критикой советского строя.61

Любое явление советской жизни, которое квалифицировалось антисоветской элитой как отрицательное, доводилось и доводится в его отрицании до высшей градации абсолютного зла.62 У людей, которых в течение многих лет бомбардируют такими утверждениями, разрушается способность измерять и взвешивать явления, а значит, адекватно ориентироваться в реальности.

Было невозможно противодействовать потоку антисоветской демагогии — демагогам был практически обеспечен монопольный доступ к трибуне, микрофону или телекамере. А главное, выступлениями краснобаев была очарована интеллигенция, и мало кто замечал несуразицу или наглую ложь, которыми были полны эти выступления. Поэт Е. Евтушенко, народный депутат, выступает на Съезде народных депутатов СССР 4 июня 1989 г.: «Отраслевые министерства похожи на ремстройконторы, а Госплан похож иногда на гигантское ателье по мелкому ремонту платья голого короля… Государство… стало похоже на неуклюжего динозавра с рахитичными, подгибающимися от веса туловища ножками и с крошечным мозгом в голове, находящейся слишком далеко от хвоста». И этому пошлому и злобному словесному потоку аплодируют! Бедствие накатывало на страну неотвратимо.

А вся эта муть, чтобы косвенно поставить вопрос о «расгосударствлении» и приватизации средств производства. Причем и в эту тему поэт входит под дымовой завесой вопиющей глупости. Он заявляет, притворяясь наивным: «Статья 40 Конституции, начинающаяся словами: «Граждане СССР имеют право на труд» не только примитивна, но и оскорбительна. Даже заключенные — это тоже граждане и тоже имеют право на труд. Предлагаю новый текст статьи 40: „Граждане СССР имеют право на свободный труд“» [32].

Дальше он ведет к тому, что для свободного труда нужна частная собственность на землю, другие средства производства и пр., но едва ли не важнее сама идея об исключении из Конституции «права на труд», как будто его можно заменить «правом на свободу труда». Какая мерзость — так подменять фундаментальные понятия, определяющие само бытие миллионов людей!