Крах всего святого (СИ)

– Я хотела сделать небольшой крюк, – попытался вывернуться девушка, судорожно соображая, пытается ли он взять ее на крючок или она и впрямь напутала. – От Соронье рукой подать до Соленого Тракта, а по нему самый прямой и безопасный путь в столицу.

– Понимаю.

Мужчина отошел от окна, не спеша прошел мимо девушки и двинулся к двери; поначалу она подумала, что он пригласит ее уйти, но щелкнул замок, а спустя несколько мгновений Мелэйна вдруг ощутила, как на плечи ее легли крепкие ладони.

– Господин Готт?.. – с легким недоумением произнесла она.

– Зовите меня просто Арам, – мужчина протянул руку, и плащ ее упал на пол. – Давайте будем откровенны, «сестра» – врете вы намного хуже, чем думаете.

– Я? Вру? – с излишним возмущением воскликнула Мелэйна, пробуя освободиться от его хватки. – Могу поклясться именами всех…

– Хватит, – голос мужчины стал мягок, точно шелк, и он провел ладонью по щеке девушки. – Мы оба понимаем, что вся ваша история от начала и до конца – выдумка. Вы прекрасно знаете тех подонков – и думается, приложили руку и к монетам, что они у кого-то стащили. Ну, а из этого следует, что никакая вы не Посвященная а обычная проходимка, каким-то образом сумевшая достать амулет, дабы вводить в заблуждение добрых мирян. И уж если это увидел ваш покорный слуга, то люди ордена вытянут из вас вся правду – в том числе и то, где и у кого вы достали медальон. Поверьте, это будет не только быстрее, но и куда болезненней. Если только…

С каждым его словом Мелэйна точно ощущала, как ее шее точно затягивается тугая петля; ладони взмокли холодным потом, в висках стучало, а сердце ушло куда-то под желудок. Только через несколько мгновений время она поняла, что в комнате стоит тишина, точно Арам ожидал от нее ответа.

– Если только… что?

– Скажем, кто-нибудь – например, герой войны не последнего положения, который успел зарекомендовать себя как честный и порядочный человек – подтвердит то, что вы мне рассказали, – рука Готта скользнула чуть ниже, туда, где еще не был никто.

Когда до Мелэйны дотрагивался Стефан, это было точно братское прикосновение; если ладонь девушки случайно соприкасалась с пальцами Джейми, в животе ее тотчас разгорался пожар, но сейчас она ощущала только брезгливость и омерзение. Готт трогал ее словно какую-то вещицу – нагло и по-хозяйски, как мясник мнет кусок говядины, оценивая его на продажу. Мелэйна попыталась отвести руку мужчины, но тот лишь пребольно сжал пальцы, холодные и жесткие.

– Не глупите, Мелэйна. Мы оба знаем, что без меня вам конец. Так зачем же вам идти на эшафот вместе с этими отбросами? Соглашайтесь – клянусь, что через месяц… или два, или три, я повелю выдать вам лошадь и отпущу на все четыре стороны. Выгодная сделка, не находите?

– Если я отвечу «да», вы… – спустя несколько мучительных мгновений раздумий произнесла девушка, понимая, что более упираться не имеет смысла, – вы освободите моих друзей?

– Конечно, – чересчур быстро согласился Готт. – Даю вам мое слово.

И тут Мелэйна вдруг поняла, что он врет, и даже получив желаемое – ее просто передернуло от картины, что предстала перед ее глазами – он все равно выдаст Мечам всех троих, не задумавшись ни на миг; а то и попросту прикажет перерезать им глотки и выкинуть в ближайшую канаву. Наконец, освободившись от цепких объятий, что стали совсем уж непристойными, девушка резко поднялась со стула и подняла плащ, поплотнее закутавшись в грубую ткань.

– Боюсь, вряд ли я могу принять ваше предложение. Уж лучше нас осудит орден.

Услыхав это, Арам тут же переменился в лице; щеки его покраснели – видимо, и от количества выпитого и от злости – а желваки заходили точно на ниточках. Схватив девушку за одной рукой за запястье, другой он вцепился в ее ворот, прижав к стене, обдавая запахом вина и какого-то масла, коим любил густо замазывать волосы, что блестели под свечными лампами.

– А я боюсь, что ты и твои дружки «случайно» могут и не дожить до завтрашнего утра, – прошипел Готт. – Или, скажем так, дожить не в том виде, в каком прибыли сюда, если ты понимаешь, о чем я говорю.

– Никаких Мечей на самом деле нет. Ведь так? – вдруг поняла Мелэйна, а усмешка мужчины укоренила ее подозрения.

– Это уже не имеет никакого значения, – он прижался к ней почти вплотную, пребольно выворачивая ей руку. – Но уверяю, что мои люди могут быть столь же любезными, как и братья. Так что ты выберешь – плаха или постель?..

Последнее слово Арам выдохнул ей прямо на ухо, обдав его горячим дыханием; Мелэйна же тщетно пыталась отстранить от себя мужчину, судорожно размышляя о том, что ей делать: то ли криком позвать на помощь – но смеют ли солдаты перечить своему командиру? – то ли… Нет, дар она применит лишь тогда, когда у нее не останется другого выбора. Пускай, после ее подвергнут пыткам, пускай повесят, но матерь все видит и не отвернется от своей дочери. Боги, смилуйтесь… И вдруг, когда рука Мелэйны ненароком скользнула по поясу мужчины, пальцы ее ощутили холодный металл – ключи! В тот же миг в ее голову пришла безумная мысль – но деваться более некуда; или сейчас, или никогда.