Крамер против Крамера

Если после этого нелёгкого разговора Тед Крамер надеялся получить компенсацию в виде послушного вежливого ребёнка, то, уговаривая его пойти спать, он услышал от него только: «Папа, да перестань!» Но потом Билли выскочил из своей спальни и, не в виде извинения, а просто как часть незавершённых дневных процедур, поцеловал отца в щёку, сказав: «Я забыл поцеловать тебя на ночь. То есть, ты поцеловал меня, а я тебя нет», — и направился обратно к себе, оставив растроганного Теда, который представил себе, что так он будет вести себя до подросткового возраста, а он будет ждать его поцелуев; ему оставалось лишь надеяться, что его слова оказали на Джоанну воздействие или же она передумала, представив себе, как отчуждённо от неё будет держаться ребёнок в зале суда.

— Я могу потерять эту чёртову работу? Провалиться мне на месте!

— Прости, Тед, — сказал О’Коннор. — Это я тебя сюда притащил.

Сотрудники компании ломали себе головы, что случилось. Тед не участвовал в обсуждениях — он знал, в чём дело. Совет директоров компании решил сократить расходы, не считаясь с последствиями.

— Я серьёзно подумываю, не уйти ли мне на пенсию, Тед. Но обещаю тебе — я из кожи вон вылезу, чтобы обеспечить тебя работой, а потом только буду думать о себе.

— Спасибо, Джим. Но мне надо найти себе работу в ближайшие сорок восемь часов.

— Чёрт побери, как ты с этим справишься?

— Не знаю.

Часть наиболее мстительных сотрудников компании, разгневавшись, что им придётся оказаться на улице как раз перед Рождеством, стала уволакивать из компании всё, что попадало им под руку — скрепки, копирку, пишущие машинки. Тед просто бросил своё рабочее место, даже не приведя в порядок бумаги. Закончив разговор с О’Коннором, он кое с кем попрощался и сразу же покинул контору.

— Счастливого Рождества, — пожелал ему на выходе из здания грузный Санта Клаус с колокольчиком.

— Чушь! — ответил Тед. — Хотел бы я в это верить!

Молодой человек в отделе кадров вполне мог принять его за сумасшедшего, с такой лихорадочной поспешностью человек, сидевший на складном стуле у мимеографа, царапал пером по бумаге.

— Мне нужно, чтобы всё было готово через час!

— Сэр, текст надо перепечатать и только потом…

— Через час! Плачу втройне!

Ожидая, пока будут готовы копии его послужного списка, он сел за телефон, договариваясь о встречах с агентствами, предлагающими работу.

— Скажите ему, что мы должны с ним увидеться не позже трёх часов или же я займусь другими делами.

— Ну, вы их гоните!

— Гоню, гоню.

Тед потерял работу в самое неподходящее время года — деловая активность в предвкушении дней отдыха сошла почти на нет, да и вообще в это время люди старались не менять работу. Всю оставшуюся часть дня, нося с собой копии своих бумаг, он ходил из одного агентства в другое и на такси примчался в отдел объявлений «Нью-Йорк Таймс» просмотреть все подходящие предложения за предшествующие несколько недель. На следующее утро он вылетел из дома уже в половине девятого; нервно переминаясь с ноги на ногу, он пережидал, когда поезд подземки замедлял ход на поворотах, и через две ступеньки бежал на лестнице экскалатора, чтобы первым оказаться у дверей агентства, откуда он должен был бежать в другое, чтобы и там тоже оказаться в числе первых. Он бегал, он звонил, он оставлял свои документы. Он должен получить работу. И поскорее. Он не замедлял своего стремительного передвижения, чтобы не дать себе возможности осознать, как он напуган.

За те первые двадцать четыре из сорока восьми часов; которые он в маниакальной уверенности в успехе отвёл себе, Тед выяснил, что в его области деятельности предоставляются пока только две возможности: в «Мире упаковок», у того елейного издателя, что представлялось ему весьма сомнительным, разве что он успел кого-то уволить и в журнале «Макколл», где уже два месяца пустовало место. Что-то там было не так, не сомневался Тед. Может быть, серьёзно они и не собираются никого брать. Он стоял в будке таксофона, переминаясь с нога на ногу, и щеку его подёргивал нервный тик, которым он обзавёлся к сорока годам.

— Джон, пока она так и не дала о себе знать.

— Может быть, ты убедил её бросить это дело, — предположил Шонесси.

— Наверно, я должен сказать, что у меня несколько изменилась ситуация. Я потерял работу. Исчезло всё наше хозяйство.

Наступила долгая пауза, слишком долгая для Теда.

— Ладно, всё в порядке. С этим мы как-нибудь справимся. Когда мы выйдем на слушание, у тебя с финансами будет всё в порядке. Держу пари. Во всяком случае, ты сможешь расплатиться, Тед.

— Во сколько мне может обойтись вся эта история?

— Она стоит денег, Тед. Зависит от того, сколько продлится слушание, если мы примем в нём участие. Округлённо, скажем, около пяти тысяч.

Джоанна, когда ты перестанешь терзать меня?!

— Если ты проиграешь, может быть, тебе придётся оплатить и её судебные издержки, но давай не будем об этом думать.

— Иисусе! Джон…

— Что я могу тебе ещё сказать? Столько это стоит.

— Ну хорошо, а что ты думаешь о том, что я потерял работу? Это явно не в мою пользу. Хочу воспитывать ребёнка и даже не имею работы.