Крамер против Крамера

— Является ли он вашим любовником? Нужно ли уточнять, что значит это выражение, или же вы предпочитаете выступать в роли Девы Марии?

— Возражаю.

— Возражение принято. Мистер Шонесси, вы настаиваете на ответе на этот вопрос?

— Я хотел бы получить прямой ответ на прямой вопрос. Есть ли у неё в настоящее время любовник?

— С такой постановкой вопроса я могу согласиться. Свидетель, отвечайте, пожалуйста.

— Да.

— Он у нас на постоянной основе?

— Я… я не знаю.

Шонесси продолжал дожимать её. Сколько у неё было постоянных работ, чем она постоянно занимается, на постоянное ли жительство она перебралась в Калифорнию, постоянно ли она собирается быть в Нью-Йорке, куда переехала, чтобы видеть ребёнка, была ли она постоянна в своих взглядах, когда вернулась в Калифорнию и снова вернулась в Нью-Йорк? Он явно вывел её из равновесия. Джоанна смешалась, она стала запинаться, не в силах найти слов:

— Я не… в настоящее время я не знаю… — Она говорила еле слышно, и судья был вынужден переспрашивать её.

— Итак, на самом деле мы не знаем, когда вы говорите о постоянстве, действительно ли вы планируете оставаться в Нью-Йорке или же вы прибыли сюда с целью получить ребёнка, ибо вы ни разу в жизни не делали того, что говорило бы о вашей надёжности, основательности, словом того, что могло бы быть охарактеризовано словом «постоянно».

— Возражаю! Я вынужден потребовать, чтобы советник воздержался от попыток запугать свидетеля!

— Ну, из его слов можно навлечь допустимый вопрос, — сказал судья, — Собираетесь ли вы оставаться в Нью-Йорке на постоянное жительство, миссис Крамер?

— Да, — тихо ответила она.

— Пока у меня нет больше вопросов.

Приступив к повторному допросу свидетельницы, Грессен постарался тщательно восстановить её облик женщины, полной жажды материнства — «мать» было ключевым словом: «Как мать, я чувствую…», «Будучи матерью, я могу сказать…», которою попеременно употребляли и адвокат, и его клиентка, словно стараясь вызвать автоматическую реакцию судьи на это святое понятие. Они ещё раз шаг за шагом прошли всё, что предпринята Джоанна, чтобы обрести опеку над своим ребёнком, её возвращение в Нью-Йорк» её поиски работы, её поиски квартиры, в которой она «как мать» знала, что Билли будет удобно, юридические шаги процедуры, которые она предприняла — обратилась к адвокату, составила заявление, появилась в суде в этот день, и всё потому, что она глубоко страдает как мать, и все эти подробности доказывают, что в её лице юное существо обретёт надёжную и высокоответственную мать.

Шонесси взялся за неё в последний раз:

— Миссис Крамер, почему вы считаете, что можете состояться как мать, если вас постигали неудачи буквально во всём, что вы предпринимали в роли взрослого человека?

— Возражаю!

— Возражение принято.

— Я задам вопрос несколько в иной редакции. Каков был самый длинный период ваших отношений с кем-либо в жизни, кроме родителей и подружек?

— Я бы сказала… с моим ребёнком.

— Которого вы видели дважды в году? Миссис Крамер, ваш бывший муж… — нельзя ли утверждать, что отношения с ним были самыми длительными в вашей жизни?

— Да.

— Как долго они длились?

— Мы поженились за два года до появления ребёнка. После чего были четыре очень трудных года.

— То есть вы потерпели поражение в самых длинных, самых важных отношениях в вашей жизни?

— Возражаю.

— Возражение отклоняется.

— Я не потерпела поражения.

— А как иначе вы назовёте, что произошло? Успехом? Брак кончился разводом!

— Я считаю, что это, скорее, его поражение, чем моё.

— Примите мои поздравления, миссис Крамер. Вы внесли нечто новое в законы о браке и семье. Вы оба разведены, миссис Крамер!

— Советник, вы хотели задать вопрос свидетельнице? — спросил судья.

— Я хотел бы спросить, как это представление о надёжности и постоянстве, которое старается создать у нас миссис Крамер, сочетается с неудачей самых длительных, самых важных личных отношений в её жизни?

Она сидела молча.

— Отвечайте, пожалуйста, на вопрос, миссис Крамер, — обратился к ней судья.

— Одно не вытекает из другого.

— Для вас не вытекает! Но ведь это вы потерпели неудачу в самых важных личных взаимоотношениях вашей жизни, не так ли?

— Да, — еле слышно сказала она.

— Вопросов больше не имею.

Джоанна покинула свидетельское место, и на лице её читалось предельное изнеможение.

— С чувством материнства спорить трудно, — сказал Шонесси своему клиенту. — Но мы пустили ей кровь.