Красавчик

— Молодец, Шманала, люблю таких! Толк выйдет из тебя… Только не подумай, грехом, что слабо мне стало: не твоему чета перья ходили на меня… А молодец ты — это правда. Понравился ты мне… Всегда так действуй.

— У тебя не спрошусь, как действовать! — отрезал Митька, отходя от Сашки с угрюмым, хмурым видом. Возбуждение у него проходило вместе с тем, как противник оценил его. Он снова забился в свой угол.

Этим дело и кончилось. В глазах товарищей Митька покрыл себя неувядаемой славой. Для Красавчика же история имела свои выгоды: даже перед Крысой Митька почему-то счел долгом заступиться за него.

— Только тронь его, старая ведьма! — подошел как-то Митька к старухе в тот момент, когда она по обыкновению вздумала было потешиться над Красавчиком.

И звучала в его голосе такая нотка, что старуха отшатнулась в испуге. Она не посмела даже бранью разразиться, а только прошипела:

— Ишь змееныш!

— Змееныш, — спокойно согласился Митька, — а Красавчика не смей трогать. Даже если без меня тронешь — все равно потом кишки выпущу!

Крыса видимо испугалась. Красавчику после этого легче вздохнулось: редко осмеливалась старуха наградить его тумаком и только изощрялась в брани по его адресу.

Красавчик после этого случая почувствовал к Митьке искреннюю признательность. Незаметно она сменилась более теплым чувством, перешла в привязанность и даже в тайную любовь. Митька в глазах Мишки был теперь не только покровителем, но и героем. Он гордился его покровительством и всячески старался сойтись с ним ближе.

Но Митька оставался вполне равнодушным и, казалось, не замечал мелких робких проявлений чувств Красавчика. По-прежнему он был холоден с ним и сторонился от него, как и от остальных «плакальщиков» — презрительная кличка, которой наградил Митька нищенствующую армию Крысы. Редко-редко, но и то только с глазу на глаз перекидывался он с Красавчиком парою фраз и тогда голос его звучал дружескими нотками, а в глазах просвечивала хмурая ласка. Так может смотреть только сильный на слабого, нуждающегося в защите.

Красавчик, хотя и вырос под опекой Крысы, однако не был похож на остальных ее питомцев.

Вокруг себя он не видел хорошего примера, никто никогда не говорил ему ни о честности, ни о других добродетелях, — но что-то чистое, жившее в его душе, мешало ему пасть, слиться с оравой наглых ребятишек, знакомых с пьянством и другими пороками.

Он никак не мог дойти до кражи. О честности, правда, Красавчик знал очень мало. Все вокруг него не только занимались кражами, но и смотрели на хорошую кражу, как на подвиг. Крыса в свою очередь благоволила к юным карманникам. Сплошь и рядом дети приносили ей кошельки, портсигары и другие вещи, которые можно найти в карманах зазевавшегося прохожего, и Крыса брала их. За ужином воришка даже поощрялся рюмкой водки и лучшим куском.

Красавчик не мог отважиться залезть кому-либо в карман. Мешала робость, страх перед чем-то непонятным.

Нищенствуя, Красавчик тоже вел себя не так, как другие. Несмотря на долгую практику, он не мог осмелиться выклянчивать подачку. Обычно выбирал он какой-нибудь уголок и молча провожал прохожих печальным взглядом. Красивое грустное личико обращало на себя внимание. Ему охотно подавали милостыню и редко возвращался Красавчик домой, не собрав нужной суммы.

Вообще Красавчик не подходил к логову Крысы, как белый чистый цветок не подходит к помойной яме. Ему и самому казалось иногда, что он случайно попал к Крысе. Раздумывая подолгу об этом, он доходил даже до того, что в памяти как будто пробуждалось воспоминание о чем-то другом, более отрадном и хорошем. Вспыхивала в мозгу искорка, и вырисовывалось из мрака прошлого какое-то красивое доброе лицо. Слышался даже голос, нежный и тихий, и чудился какой-то особенный приятный аромат. Но нельзя было различить в тумане милое лицо, неуловимо звучал голос и все походило на какой-то волшебный сон.

Однажды он рискнул даже спросить у Крысы о своих родителях. Старуха пытливо поглядела на него, точно стараясь узнать, с какой целью был задан вопрос. В хищных глазах ее скользнуло что-то опасливое, но горбунья сразу овладела собой.

— Отец твой — царствие ему небесное — братом родным мне приходился. Помер он, когда тебе и годика не было. А мать — непутевая она была — пьяная на улице подохла. Одна я у тебя, тетка родная, и осталась только.

Может быть сироте иногда и приятно бывает узнать, что у него имеются родные, но Красавчика совсем не утешило заявление старухи: больно уж непривлекательна была его единственная родственница. Пришлось примириться однако и отбросить красивые грезы о призрачном прошлом.