Красавиц мертвых локоны златые

– Южный вокзал для англикан, а Северный – для диссентеров[7].

Когда мы остановились рядом с указателем на военное кладбище, Доггер внезапно погрузился в глубокую задумчивость. Словно по мановению палочки злого колдуна, на его лице появились резкие морщины. Я знала, о чем он думает. Многие его боевые товарищи похоронены здесь. Эта война обошлась особенно жестоко с Доггером, как и с моим отцом. Оба пережили ее, но были отмечены ею навеки. Это не тема для обсуждения.

Должно быть, прогулка по железнодорожным путям вернула его в прошлое, во времена его плена, когда он и отец вынуждены были работать на бирманской Дороге Смерти.

Как отважно с его стороны было отправиться со мной на другую дорогу смерти, пусть даже она находится в Англии и сейчас совсем другое время. Должно быть, это настоящая пытка.

Надо отвлечь его.

– Взгляни, Доггер, – сказала я. – Вот администрация кладбища. Они смогут направить нас к могиле мадам Кастельнуово.

Доггер медленно повернулся, как будто видел меня в первый раз, как будто я незнакомка, обратившаяся к нему с вопросом, как найти дорогу.

– Отличная идея, – с заметным усилием сказал он, заставляя себя вернуться из путешествия в прошлое на чужие опасные берега. – Своевременная помощь всегда приветствуется.

Администрация представляла собой белое кирпичное здание, явно знававшее лучшие времена. Сто лет дождей оставили свои отпечатки, и местами стены поросли мхом.

Доггер открыл дверь, и мы вошли в темное помещение.

Внутри царила атмосфера… Я не сразу смогла уловить ее, но здесь пахло не столько смертью, сколько унылой коммерцией. На стенах висели плакаты в рамках, словно рекламирующие путешествие в места, откуда нет возврата.

За столом возникло какое-то шевеление, и через минуту или около того перед нами появился невысокий мужчина. Он был одет в тесный черный костюм с желтоватым целлулоидным воротничком. Заморгал на нас сквозь серебряное пенсне, как будто мы – привидения. Под одним глазом чернел синяк. Интересно, это результат драки или нечто декоративное? Часть атмосферы?

Должно быть, я смотрела на него слишком пристально, потому что он прикоснулся пальцем к пострадавшему глазу и пробормотал:

– Гроб наехал.

Как будто это все объясняет! Поскольку мне доводилось бывать в таком же затруднительном положении, я прекрасно поняла его и успокоила, сочувственно сморщив нос и верхнюю губу, как будто говорила: «О! Разделяю вашу боль».

– Добро пожаловать в Бруквуд, – сказал он совершенно другим, на удивление жизнерадостным голосом. – Полагаю, вы не собираетесь здесь задерживаться?

Он шутит? Я взглянула на Доггера в поисках реакции, но он сохранял хладнокровие игрока в вист вечером в пятницу в Святом Танкреде.

Под моим взглядом выражение его лица чуть смягчилось, только чтобы дать понять, что он уловил иронию.

– Мы ищем могилу мадам Кастельнуово, – сказал Доггер. – Насколько я знаю, она была погребена здесь в августе.

– Вы семья? – поинтересовался маленький человечек, на всякий случай изображая скорбь.

– Поклонники, – поправил Доггер.

– А! Значит, музыканты? – Скорбь сменилась выжиданием зрителя в оперном зале, перед тем как поднимется занавес.

– Что-то вроде. – Доггер почтительно склонил голову.

– Что ж, – произнес человечек, потирая руки. – Посмотрим, посмотрим. Это было недавно?

– В августе, – повторил Доггер.

Мужчина по очереди посмотрел на нас, словно пытался найти в наших лицах что-то вроде визиток с необходимой информацией.

Время словно застыло.

А потом, как будто придя к какому-то решению, он отвернулся и начал суетливо копаться в недрах шкафчика. Мы слышали шорох бумаг и театральные вздохи.

После того, что показалось мне вечностью, он вынырнул из деревянных недр, сжимая в руках пухлую папку с неровными краями. Бухнул ее на стол.

– Да, вот оно, – сказал он, лизнул указательный палец и пролистал до нужной страницы.

На старом официальном бланке я с удовольствием увидела логотип лондонской компании «Некрополис и Национальный мавзолей» – змею, глотающую свой хвост и обвивающуюся вокруг черепа с костями, и песочные часы с подписью Mortuis quies vivis salus.

Выгнув брови, я указала Доггеру на бланк.

Он едва заметно улыбнулся, что означало: «Позже».

Мы наблюдали, как мужчина с синяком тщательно рисует карандашом участок кладбища, который мы ищем.

– Место 124, – сказал он, отмечая его на карте большой буквой Х. – Римско-католическая секция. Рядом с часовней.

Разумно. Испанская леди, скорее всего, будет погребена в объятиях своей матери-церкви, а не рядом с диссентерами.

– Удачной охоты, – жизнерадостно пожелал нам человечек, когда мы пошли к выходу.

За спиной Доггера я по-маньячески ухмыльнулась и сделала вид, что стреляю ему в лоб, сложив пистолетом указательный и большой пальцы. Он улыбнулся с таким видом, будто мы давно потерявшиеся близнецы, разлученные в колыбели.

– А теперь, Доггер, девиз на латыни. Ты обещал.

– Mortuis quies vivis salus, – сказал Доггер. – В грубом переводе это означает: Безопасный отдых для живых мертвецов.

Я широко распахнула глаза.