Красавица

— Мне надо подумать о будущем, — сказала она во время танца, когда они стояли бок о бок. — Лорд Помрой еще не отошел в мир иной, а мама получила письмо от тети Кроскомб, в котором говорится, что она не может найти замену своей компаньонки и хочет, чтобы я приехала к ней. Мама многозначительно посмотрела на меня. Дни моей свободы сочтены.

— Я не представлял, что это так серьезно, — помрачнел Ферди.

— Мама никогда не шутит, видите ли. И мой отец тоже. На самом деле, я единственная в семье с чувством юмора. Я часто спрашивала себя, откуда оно у меня. Джордж утверждает, что меня подменили во младенчестве. Полагаю, только рыжие волосы спасают меня от полного отторжения от семьи.

— А теперь ты сама должна найти себе мужа.

Ферди покачал головой. Ему доставляло удовольствие общество Гарриет и он бы жалел, обручись она с другим. Он хотел, чтобы не было этого давления, чтобы он мог бы и дальше наслаждаться ее дружбой. Но у нее не было времени. Он огляделся.

— Эмма сказала, что вы могли бы помочь мне сегодня, — чопорно сказала Гарриет. — Может быть, вы знаете джентльмена, который оценил бы мое богатое приданое и не питал отвращения к рыжим волосам и веснушкам? Кого-то из присутствующих здесь? Боюсь, мне надо поторопиться с замужеством.

— Понимаю. Ты уже говорила об этом, — пробормотал Ферди, ведя ее в следующей фигуре танца.

— Ну, не у всех есть много времени для поисков, — мило ответила она.

После танца Ферди заметил своего хорошего друга, застенчивого баронета, который слегка шепелявил. Он был достаточно богат и имел неплохую внешность. Все беда была в том, что он, очень похоже, был таким малым, в котором Гарриет будет души не чаять. Ферди не мог объяснить ни себе, ни кому-то другому, но ему не нравилась сама мысль о замужестве Гарриет. Он не хотел ее для себя, но и не хотел, чтобы кто-то другой был с ней. Против своего желания он повел ее к баронету.

— Гарриет, разрешите представить вам сэра Базила де Вера, моего хорошего друга, — сказал он, буквально таща упирающуюся Гарриет.

— Сэр Базил, — вежливо проговорила Гарриет, — как приятно встретить вас.

— В восторге, — ответил сэр Базил, давным-давно обнаруживший, что чем меньше он говорит, тем лучше.

Ферди смотрел, как эти двое уходят, отметив, что Гарриет явно очаровала его друга, а на него даже не посмотрела.

— Мне думается, что ты только что нашел идеального мужчину, — с триумфом заявила Эмма. — Мне надо было вспомнить про него, потому что он такой приятный человек и я никогда не слышала, что у него на содержании была женщина.

— Эмма, пожалуйста, — попросил Ферди. оглядываясь в надежде, что их никто не слушает.

— Да, я довольна, особенно тобой. Ты можешь уезжать, поскольку выполнил свой долг. О, я полагаю, что могла бы попросить сэра Базила сопровождать Гарриет, так что ей не надо ехать с тобой на рыбалку.

— Не будет Гарриет — не будет рыбалки, — твердо сказал Ферди. Нельзя ожидать, что человек откажется сразу от всего.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Гарриет вполне наслаждалась обществом застенчивого сэра Базила. Они разговаривали; говорила, в основном, Гарриет. Они также присоединились к контрдансу и достаточно разгорячились, чтобы освежиться стаканом лимонада.

Они стояли у стены в гостиной, болтая и цедя лимонад, когда произошла престраннейшая вещь. На пороге появился опоздавший. Когда он пошел через комнату, люди волнами отступали с его пути. Продвижение незнакомца впечатляло, и Гарриет стало интересно, кто бы это мог быть. Скоро она это выяснила.

— Лорд Помрой, не сойти мне с места, — пробормотал сэр Базил перед тем, как просто раствориться в стене.

Гарриет не была так искусна в исчезновении, поэтому осталась стоять, глядя на человека, который приближался к ней, и гадая, что могло привести его сюда в этот вечер. Говорили, что он редко удостаивает своим присутствием светские вечера.

Его кожа выглядела серой, словно он давно не мылся, но одежда казалась относительно чистой, возможно, кто-то уговорил его переодеться для приема.

— Мисс Гарриет Мейн, как мне кажется, — сказал он, встав напротив Гарриет. Про него говорили правду: этот человек не мылся — запах напоминал ей очень неприятные вещи, которые лучше не вспоминать.

— Да. — Она сделала реверанс, соблюдая приличия. Все-таки говорят, что этому человеку должно быть девяносто лет — очень бодрые и здоровые девяносто лет. Его следует уважать за его возраст, если больше не за что.

— Ваш отец сказал, что вы будете здесь сегодня, и мне захотелось увидеть вас. Я Помрой, — высокомерно закончил он, словно Гарриет еще не поняла этого.

— Добрый вечер, милорд, — ответила она, страстно желая, чтобы люди смотрели куда-нибудь в сторону. Было очень неловко стать центром всеобщего внимания.

— Неплохо. Хорошие зубы, из того, что могу видеть. Фигура приятная, хотя у вас и ужасные волосы. Не увижу, когда будут потушены свечи, ха-ха! — Он плотоядно уставился на нее, и Гарриет старалась не показать своего отвращения. Его зубы были, видимо, последним изделием Веджвудской фабрики фарфора и щелкали, когда он говорил, хотя и ярко блестели.