Красавица и чудовища

— Ты знаешь, что нет, Ворон, — с горечью произносит Медведь. — По крайней мере, не в первый раз точно.

— Я тоже не могу в первый, Медведь. И не только из-за ответственности… Что девочка из хорошей семьи с севера Чикаго вообще делала в китайском борделе? Как оказалась там той ночью? Почему, проклятье, не лишилась девственности в старшей школе, как все ее сверстницы? Почему твой макаронник узнал ее? На чьей она вообще стороне? Слишком много вопросов, Медведь, на которые нет ответов. Я не хочу становиться к ней еще ближе, чем теперь. Не хочу прикипать к ней, потому что все равно ничего не будет. Пусть между нами остается хоть какая-то дистанция!

— Но ее уже нет, Ворон! Этой дистанции, которая тебе так нужна!

— Значит, будет! Давай увезем ее в Гайд-Парк, как только она проснется. И черт с ней, Чарльзом и прочими тайнами! Пусть убирается, Медведь!

Медведь отложил приборы.

— Послушай… У нас три трупа за прошлую неделю, а ты знаешь, что Белласта не остановится на этом. Ты думаешь, что Кейт нужно отпустить, потому что так будет безопаснее для нее, но это не так. Ее уже видели с нами. Ты прав, у нее слишком много загадок. И я понимаю, почему ты не хочешь спать с ней сейчас. Но мне кажется, что просто так отпускать ее уже поздно, Ворон. Она не проживет и дня, высади мы ее хоть возле Белого дома вместе с отрядом «Альфа»! После всего, что было, для нее лучше оставаться здесь, с нами. Так мы хотя бы сможем ее защитить. Чего никогда не сможем, если она будет далеко.

— Если она останется… — Я запустил руку в волосы. — Медведь, будет только хуже… Я ведь не железный.

— Как ты сказал, она уже взрослая, — пожал плечами Медведь. — А поскольку это не у тебя член похож на мачете, то тебе и карты в руки.

— Медведь, я ни разу не видел, чтобы ты настолько сильно парился из-за размера, — покачал я головой, а потом прищурился: — Проклятье!.. Да ты уже по уши в ней!

— Да ни хрена подобного! Ворон. Это ты слепой!

— С чего это вдруг?

— С того, что не видишь, как Кейт на тебя смотрит! — взревел Медведь, вскакивая из-за стола.

— Плохие новости, друг, — отозвался я, тоже поднимаясь. — Точно также Кейт смотрит и на тебя! Так что слепой тут только ты.

— Чушь собачья! — отмахнулся Медведь.

— Вовсе нет! — горячо заверил его я.

— Ворон, — Медведь надвинулся на меня. — Да ты по уши втрескался.

— Это я-то втрескался?

— Ты когда вообще в зеркало смотрелся, Ворон? У тебя лицо скоро треснет от улыбки! Меня парни уже спрашивают, не приложили ли тебя башкой! Ты же лыбишься постоянно, как кандидат психушки. Рождественская елка и то светится меньше!

— Ну знаешь, Медведь, себя я не видел, зато тебя видел! Почему же ты такой тупой, что отрицаешь правду?

— Не тупее тебя!

Не знаю, кто ударил первым.

Мне прилетело в челюсть, а Медведь отлетел к раковине. Башня из контейнеров из ресторана пошатнулась и контейнеры повалились на пол. Пахнуло чесноком, луком и соевым соусом. Я поскользнулся на помидорной дольке, когда попытался ударить его еще раз.

Медведь швырнул в меня подвернувшимся под руку контейнером с тако, но сам не удержался на ногах и рухнул в лужу гуакомоле.

— Мы должны отпустить ее! — я попытался подняться на ноги. — Потому что так правильнее, Медведь, для всех нас! Ты посмотри, что происходит с нами. Ты посмотри, что она делает! Клянусь, я могу убить из-за нее и не хочу, чтобы ты стал тем, кто встанет у меня на пути!.. Хватит прогибаться под меня, Медведь, как ты всегда делал, потому что всегда оберегал меня, как сына босса! А я не нуждаюсь в твоих подачках, так что хватит подкладывать ее под меня! Сам возьми и трахни ее!

— Ворон! — швырнул в меня контейнер с рисом Медведь. — Да ты только рядом с ней ожил! Стал человеком, а не сушеной мумией!

— Так это эксперимент такой, что ли, Медведь?! — бросился я на него. — Может, ты сам ее и нанял? Может, вообще с ней в сговоре?

Он извернулся и сбросил меня в лужу соевого соуса.

— А может и так, Ворон! Может все это, потому что ты достал меня со своим фатализмом! Ты совал свой нос в каждую спецоперацию! Лез в самую гущу, чтобы покончить с этой гребаной жизнью! Думаешь, мне так хочется друга хоронить? Думаешь, я хочу потом в одиночку расхлебывать все это дерьмо?

Я швырнул в него лепешкой и прислонился спиной к кухонному шкафчику.

— Друга? — повторил я. — Разве я все еще твой друг, Медведь? Я убить тебя сейчас хотел. Хорошо пушки при себе не было, а то наставил бы без зазрения совести. И все из-за нее. Я хочу ее, да! Хочу ее трахнуть больше всего на свете. Доволен? Ты это хотел слышать, Медведь? Теперь достаточно тебе эмоций?

Медведь тоже сел, только у противоположной стены. Подтянул к себе закрытый и уцелевший контейнер, отбросил пальцем крышку и подцепил крылышко.

— Хреново ты со своими обязанностями справляешься, Медведь. Ты обещал мне, что я никогда больше никого не полюблю, если ты будешь рядом… А я влюбился, хоть и не спал с ней еще нормально! А что будет, если ты коснешься ее? Я же пристрелю тебя, как бешеную дворнягу, Медведь!

Медведь буднично прожевал кусок крыла и только потом сказал: