Красавица и чудовища

— Ни хрена, — отзывается Ворон. — Мистер «Спасите наши задницы» прибыл, так пусть увидит, с чем ему придется иметь дело.

— С твоей задницей, в буквальном смысле?

— Я слышу голоса, мистер О'Брайн! — снова встревает Калеб.

Если мы не ответим, что все в порядке, он выбьет дверь, чтобы убедиться в этом лично.

— Все окей! — кричу я. — Это просто я! Вы можете открыть дверь.

Ключи есть только у них. Не знаю, как это прописано с точки зрения правил безопасности, но, наверное, в случае пожара нам остается только прыгать с двадцать пятого этажа в окно. Никто не будет жалеть, если мы не выживем. И мы сами в том числе.

Неизвестно, когда это хрень кончится, потому что чертов суд все откладывают и откладывают, ведь мы отказываемся сотрудничать со следствием. А нас держат, как хомячков в номерах-люкс, в которых вместо колес — беговые дорожки, в качестве поилки — мини-бар.

Сажусь на диван, глядя на то, как Ворон опускается в кресло, поправляя полотенце на бедрах. Закидывает ногу на ногу с невозмутимым видом. Ему врачи велели отжиматься, мне — ходить, и сейчас мы оба остались без душа. Два голых и потных мужика в своей естественной среде. Ну и кого Ворон хочет удивить этим? Других мужиков?

Дверь резко и полностью распахиваются. Первыми заходят вооруженные агенты, и они всегда это делают с пушками наголо и гуськом, обшаривая каждый угол.

Калеб входит последним. Оглядывает меня, полуголого Ворона и говорит:

— Аккуратнее ребята. Не попадите в яблочко.

Подождите, он шутит? С какого хрена ему весело?

Но никто все равно не смеется.

— Мистер О'Брайан, мистер Тайлер, — продолжает весело Калеб. — Простите, что нарушаем график. Но планы изменились. Вы должны вылететь сейчас же, так что у вас полчаса на сборы, а после — мы везем вас в аэропорт. На разных машинах и разными маршрутами. Все понятно?

Это еще что за хрень? Что изменилось в нашем деле, что оно вдруг сдвинулось с мертвой точки?

Мы с Вороном одновременно выпрямляемся.

— Где наш агент? — произносит он. — Разве мы не должны знать этого человека в лицо раньше, чем окажемся на борту самолета?

В проходе многолюдно, но Калеб почему-то не торопится знакомить с человеком, который будет сопровождать нас в поездке. А жизнь заставила меня быть настороже, если происходит что-то странное. Совсем как сейчас.

— Мы решили, что вы познакомитесь с ним уже на аэродроме, — пожимает плечами Калеб.

Мне хватает быстрого кривого взгляда, Ворон кивает. Он думает о том же, что и я, и первым произносит это вслух:

— Ну что, Медведь? Похоже, в ФБР решили, что мы слишком дорого обходимся для налогоплательщиков и куда дешевле купить для нас два гроба. Собирайся. И к чему этот цирк? Приставили бы пушки и выбили бы мозги обоим.

После мы просто хлопаем друг друга по плечам и расходимся по комнатам. Принимаю быстрый душ, натягиваю какие-то первые попавшиеся под руку футболку со штанами и выхожу к своим провожатым. «Люди в черном» ведут меня окольными путями из особняка, похожего на улей. Здесь коротают время люди, которые проходят по программе защите свидетелей. А мы еще вряд ли вернемся сюда.

Из соображений безопасности нас везут на разных машинах. Очень может быть, что я больше не увижу Ворона. Он это тоже понимал, когда прощался.

В бронированной машине, с затемненными настолько стеклами, что не видно окружающего мира, я впервые понимаю, что потерял абсолютно все, что имело для меня значение в жизни.

Единственного друга.

Единственную женщину, которую когда-либо любил.

И понимаю, что даже если это дорога в один конец, то именно так и должно быть. Моя жизнь утратила всякий смысл. Если в первые дни я надеялся, что они все-таки найдут Кейт, и допускал мысль, что, заплатив огромную цену и сдав всех, кто когда-либо имел с нами дела, мы сможем начать нормальную жизнь, то теперь я знаю — нет. Нормальная жизнь — это утопия.

Машина останавливается.

Я готов к казни и жду пулю в затылок, но вместо этого дверь распахивается, и по звукам извне понимаю, что мы все-таки приехали на один из засекреченных правительственных аэродромов.

Выхожу из машины и снова вижу Ворона, который тоже покинул свой кортеж. Впереди серебристой пулей сверкает частный самолет, который готовят ко взлету. Мы обмениваемся непонимающими взглядами, а после оба смотрим на Калеба, который последним покидает один из темных внедорожников. Мудак из ФБР снова улыбается.

— Ну и где наш агент?

— Вон там, — он указывает в сторону трапа.

Мы с Вороном разом переводим глаза выше.

Сердце пропускает удар, потому что там стоит девушка. Свет бьет в глаза, и я не могу нормально разглядеть ее.

На вид ей лет двадцать, не больше. Не могу поверить в то, что Бюро снова отправило Орлеанскую деву по наши порочные души. Нет, серьезно? Какого хрена?! Жизнь ничему их не учит?

Туман перед глазами мешает мне рассмотреть ее целиком. Мечущийся взгляд выхватывает только отдельные части тела.

Длинные, бесконечно длинные ноги.

Соблазнительный вырез и грудь, которая явно стала больше.

И рот. Большой рот с сочными губами.

Как я любил ее рот.