Красавица и чудовище

Наташа и Андрей попали ко мне уже взрослыми ребятами. Ей  — семнадцать, ему  — девятнадцать. Бестемьянова занималась у Эдуарда Георгиевича Плинера, одного из лучших специалистов в одиночном катании. На чемпионате страны 1977 года она заняла четвертое место — это неплохой результат, но на следующий год оказалась десятой. Бестемьянова прыгала тройные, но у нее полностью отсутствовал старт.

В турне по Сибири я обратила внимание на эту фигуристку. Показательная программа Наташи была поставлена на песню Пугачевой «Арлекино», которая позволила ей раскрыть свои артистические возможности. А может быть, она мне приглянулась и потому, что рыжая? Я рыжих люблю. Впрочем, с первого взгляда в ней проглядывалась искра Божья.

Андрей, напротив, рос в спорте как танцор. Вместе со своей партнершей Ольгой Абанкиной, позже ставшей его женой, они завоевали звание чемпионов страны в юношеском первенстве. Но потом тренерский совет посчитал, что партнерша у Андрея бесперспективная, и предложил их тренеру Антонине Ивановне Карцевой заменить Ольгу другой девочкой. Тогда ребята решили оставить спорт  — им в те годы казалось легче уйти, чем расстаться друг с другом. Однако Андрей помаялся дома пару месяцев и с разрешения Ольги, которая действительно уже не хотела возвращаться на лед, пришел проситься ко мне в группу. Ольга, кстати, на каток все же вышла, но уже как детский тренер, закончив вместе с Андреем Институт физкультуры.

Букина я к себе в группу взяла без долгих напутствий; раздумий, сказав что-то вроде: «Ладно, раскатывайся пока, через три дня я тебе что-нибудь скажу». Через три дня я улетела. Он продолжал ходить каждый день тренироваться. Вернувшись в Москву, я стала собираться в Томск, захватив с собой и Букина.

Вдруг в Томске я обратила внимание, что у меня катается ну просто замечательный мальчик с грустными, доверчивыми глазами и катается печально в полном одиночестве, но мне некогда было подумать о партнерше для него. Он же регулярно деликатно спрашивал: «Татьяна Анатольевна, может, партнершу какую-нибудь возьмем?»  — «Возьмем, возьмем,  — бодро отвечала я,  — приедем в Москву и возьмем». Приехали в Москву, но никого не взяли, а вот в Северодонецке, где мы встречались на тренировках с одиночниками, я увидела грустную Наташу, стоящую у бортика, и послала к ней на переговоры Андрея.

Он что-то пробубнил ей около борта, она не ответила ни «да» ни «нет». На следующий день, проходя случайно мимо как раз в тот момент, когда она безуспешно разучивала тройной прыжок и все время падала, я сказала: «Нечего биться, тело портить, переходи-ка в танцы». Она пришла… через полгода.

Андрей уже потерял всякую надежду найти партнершу и был готов танцевать в паре с кем угодно. Но с «кем угодно» ему как раз танцевать не годилось. Он заслуживал большего.

Когда Букин наконец привел Наташу на стадион Юных пионеров, она чуть слышно пробормотала, что хочет у меня заниматься, но не может бросить своего тренера. Эти ее слова меня сразу подкупили. Наташа пережила нелегкий разговор с Плинером, беседовала с ним и я. Он понимал, другого пути у Бестемьяновой в спорте нет, но расставался с ней нелегко. С учениками всегда расставаться больно.

Дав ребятам задание  — Андрей должен был научить Наташу танцевальным позициям,  — я уехала на соревнования. А вернувшись, отчетливо поняла, что у меня появилась Пара. Потенциальный чемпионский дуэт. Такие минуты в жизни тренера дорогого стоят.

На следующий же день, забыв обо всех остальных (все остальные  — это Моисеева, Миненков, Роднина и Зайцев), я ухватилась за первую попавшуюся мне музыку и начала ставить новому дуэту показательный танец. Это основное проявление моего восторга, когда я вожусь с кем-то одним и уже больше ни на кого не обращаю внимания. Это непрофессионально  — но факт.

Я была уверена, что их возьмут на первенство Европы и мира в том же, 78-м году. У Бестемьяновой и Букина получилась замечательная программа. Как жалко, что живут программы всего год и ту, первую, так никто толком и не видел. Правда, я все же оставила из первой их композиции фрагмент в будущем показательном выступлении.

Всем специалистам, увидевшим Наташу и Андрея впервые, стало очевидно, что в наших танцах появилась оригинальная пара. Их первый танец — на испанскую мелодию, горячую, страстную. Она полностью исключает улыбку. Это я отмечаю особо, потому что некоторые утверждали, что Бе-стемьянова и Букин только и могут, что смешить публику. Первая программа Наташи и Андрея полностью опровергала эти странные выводы. Но вспомнят: ведь был танец на музыку из чаплинских фильмов? Да, был такой танец. Нужна была программа, чтобы их заметили. И чаплинский танец сделал свое дело. Смешить людей тоже большое искусство.