Красная Хазария и Гитлер. Кто «крышевал» сионистов?

2 сентября 1918 г., выступая на заседании ВЦИК, Свердлов заявил, что «на белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов». А в середине сентября на заседании коллегии Петроградской ЧК в его поддержку выступил Г. Зиновьев, потребовав немедленно вооружить всех рабочих с предоставлением им права самосуда. Напирая на классовое чутье, он призывал к расправе над «контрой» прямо на улицах, без суда и следствия. С. П. Мельгунов вел свою картотеку жертв «красного террора», выписывая фамилии из официальных списков казненных, публиковавшихся в разных советских газетах. И только за вторую половину 1918 г. насчитал 50 тысяч человек. Точно так же, только по опубликованным советским данным, эсеровская газета «Воля России» за январь – март 1919 г. насчитала 13 850 расстрелов. Хотя и Мельгунов, и эсеровские исследователи приводили доказательства, что эти списки всегда занижались. В них, например, редко включали женщин. Их сокращали во время особенно крупных кампаний. В них не включались расправы в прифронтовой полосе. Да и в глухой провинции обходились без каких-либо публикаций. Развернутый Свердловым «красный террор» положил начало многолетнему террору большевиков против русского народа, прежде всего сословному геноциду.

Безусловно, что при осуществлении своей крупномасштабной операции по захвату власти в Советской России Свердлов был не в состоянии действовать в одиночку. Его заговор опирался на мощную поддержку не только со стороны мировой закулисы, но и части большевистской верхушки, в которую, по-видимому, входили Троцкий, Дзержинский и Зиновьев. Об этом можно судить по поездке «Железного Феликса» в Швейцарию ранней осенью 1918 года в самый разгар «красного террора». Там проживали в то время его жена и сын. Жена Дзержинского, в девичестве Мушкат Софья Сизигмундована (1882–1968), работала в советском представительстве в Берне (кстати, официально советско-швейцарские дипломатические отношения были установлены только в 1946 г.). Поездка в Лугано была организована лично Свердловым под предлогом «лечения» Дзержинского, надорвавшегося в трудах на ниве «красного террора». К. Т. Новгородцева, жена Янкеля Свердлова, вспоминала, что между ее мужем и Дзержинским «была большая, горячая дружба», и именно Свердлов настоял, чтобы Дзержинский отправился в Европу. Была и другая версия. Свердлов спасал Дзержинского. После таких серьезных провалов как убийство Мирбаха с синхронным мятежом левых эсеров, убийства Володарского и Урицкого и главное – покушение на В. И. Ленина, над Железным Феликсом стали сгущаться тучи. Его заподозрили уже не в халатности, а в двойной игре. И для этого были весьма серьезные основания. Вождь революции к тому времени уже понял, откуда ветер дует, а точнее, откуда пули летят, и, не исключено, что решил окончательно убрать Дзержинского. Свердлов же теперь уже его больше раздражал, чем умилял. В этой ситуации Черный Янкель принял решение убрать Дзержинского на время с глаз Вождя, а заодно – обделать кое-какие свои дела за границей с его помощью. Скорее всего, речь шла все о тех же банковских счетах, которые в те времена, как и сейчас, считали наиболее надежным открывать и подпитывать в Швейцарии. Пока Железного Феликса не было в России, Свердлов укомплектовал ВЧК своими людьми, в основном из числа латышских стрелков. На первые роли выдвинулись тогда его родственник Генрих Ягода, будущий шеф НКВД, а также Петерс и Лацис. О том, что оба они были связаны с английской разведкой, не говорил только ленивый. Да и только ли они?

Итак, шеф советской охранки, отправился повидать семью, через все границы. Трудно поверить, что разведки европейских держав не вычислили «Красного Торквемаду» уже на этапе первого пересечения им границы, не говоря уже о самой Швейцарии, которая традиционно была центром международного шпионажа и предоставляла крышу многочисленным резидентурам Востока и Запада. А ведь нелегальное проникновение в эту альпийскую республику было вполне законным поводом для ареста чекиста № 1. Тем более, в тот момент, когда его подчиненные в России тысячами хватали заложников и расстреливали ни в чем неповинных людей. Неужели Запад смотрел на это сквозь пальцы? И неужели только потому, что Дзержинский сбрил свою знаменитую жидкую бороденку, его не смогли узнать такой опытный разведчик, как Брюс Локхарт? А именно с ним он встретился в Лугано.