Красная нить

– Он ничего себе не позволяет. Просто Елисей решил показать мне прием боевых искусств.

– Да? – Валентина Максимовна переводила взгляд с Докии на Лиса и обратно. – Ты занимаешься боевыми искусствами? Разве тебе можно?

– Ему нельзя, он сам, – продолжала отвечать Докия.

И она говорила настолько уверено, что Лис сам ей поверил и даже закивал головой. В испуганных глазах одноклассников забрезжило уважение. Даже у Санкиной. Еще бы: боевые искусства!

А Ельникова надулась, как мышь на сыр, и заявила:

– А вот и не правда! Ничем Стрельников не занимается! Он очкарик и тупой! Он нас хотел побить!

– За что же он вас хотел побить, Алиса? – вкрадчиво поинтересовалась Валентина Максимовна.

Лис даже сник.

– Потому что они с этой дурой Кисловой влюбились! – выпалила Ельникова, и добавила: – Тили-тили-тесто!

Стало совсем страшно. Даже пятки похолодели и сердце запрыгало в ушах. У Лиса было так пару раз: в садике, когда на утреннике он учил-учил стих, а рассказать не смог, и когда кровь на анализ перед школой брали. Оба раза приходилось махать перед носом Елисея вонючей ваткой. А сегодня вместо ватки оказалась горячая ладошка Докии, скользнувшая в его руку, и крепко-крепко сжавшая, что Лис передумал бояться.

Валентина Максимовна прошлась туда-сюда по классу. Потом остановилась. Набрала в грудь много воздуха, словно собралась рассказывать что-то долгое и нравоучительное, но в итоге произнесла лишь:

– Так разве это плохо, когда люди друг друга любят? – так произнесла, что Лис опять воспрянул, а вот Ельникова расплакалась.

Через месяц у мамы Лиса закончился отпуск. Но мама Докии – тетя Лена – пообещала забирать детей со школы и следить, чтобы все было в порядке. У нее пока отпуск не заканчивался. Вернее, он еще даже только начинался, как объяснила Докия: скоро у них должен был родиться малыш, и ее маме еще долго сидеть дома. Будет гулять с братишкой или сестренкой, и заодно встречать. И сообщила:

– Уже коляску купили.

Лис посмотрел на Евдокию и прикинул, если она такая маленькая, каким же будет тот, новый, ребенок? Пожалуй, ему даже не коляска понадобится, просто тетя Лена положит его в карман и будет так ходить, совсем не напряжно.

Но когда выпал снег, и Докия стала старшей сестрой, у тети Лены перестало получаться забирать ребят после школы. Приходилось привлекать к этому делу бабушек. А они вечно куда-то торопились. Или норовили угостить той едой, которую считали правильной, например, курагой и изюмом. Или вовсе старались забрать Лиса и Докию по отдельности. И так происходило все чаще и чаще. Бабушки почему-то общих разговоров не находили, ограничиваясь приветствиями и прощаниями.

Помощь бабушек Лису не понравилась. Он попробовал поспорить, что уже большой, что может самостоятельно отпирать дверь, и даже знает, как вести себя с незнакомыми. А уж разогреть себе обед в микроволновке – это вообще пустяки.

Бабушка на все доводы приводила кучу своих. Тут и бесконтрольный интернет, в котором Елисею грозит совсем ослепнуть. И маньяки, поджидающие бедного ребенка на каждом шагу. И опека, которая только и ждет, как бы отобрать у вечно работающих родителей сына. И падение успеваемости, потому что самостоятельно делать уроки современные дети не могут. И фаст-фут, которым Елисей обязательно испортит желудок.

Мама, пожалуй, хотела доверять сыну. Но у бабушки было больше опыта, как ее убедить. И слушаться бабушку мама привыкла с детства. Тем более, разговор глаза в глаза плавно перетек в разговор по телефону, и Елисей не мог теперь приводить контраргументы. Провал по всем фронтам!

Лис, понимая эту свою несправедливую беспомощность, распсиховался и устроил дома бог весть что, как назвала это мама. Она потом даже пила на кухне «корвалор» или «колварол» – Лис не запомнил, но очень стыдился за свое поведение.

Так, что даже захотелось себя наказать. Например, встать на горох, как делали давно-давно, при царе. Или полгода не есть сладкого. А ведь скоро Новый Год. Принесут подарки, где будет много вкуснющих конфет! Лис представил, и рот мигом наполнился слюной. Да, пожалуй, это лучше гороха!

Он тихонечко проскользнул к маме на кухню и сказал о своем решении. Мама уставилась на Лиса, будто у него на голове вдруг выросли ослиные уши, или еще что-нибудь совершенно невообразимое, даже захотелось проверить. А потом притянула сына к себе, потрепала по волосам и чмокнула в макушку.

– Иди спать, Лисенок.

Когда Лис забрался под одеяло, пригрелся и начал засыпать, он услышал, как мама позвонила сначала бабушке, и сказала, что решила дать ребенку шанс, а потом, видимо, тете Лене, что, может, дети будут ходить домой вместе, в конце концов, в их время… Дальше он не услышал. То ли мама заговорила тише, то ли навалился сон. Но снилось что-то приятное и обнадеживающее.