Красненькая, с Лениным

— А я вас, наконец-то, точно вспомнила! — говорит девушка, улыбаясь, шлепая по красивой ноге, убивая муравья или отгоняя пчелу. — Вы на гитаре играли! А Люба приходила домой и напевала…

Что напевала твоя сестра, святая девчонка? Святая, как всякое детство, непорочная, как всякая грешная юность.

Есть такая старая песня, называется — «Горечь»: «Я от горечи целую…» Может, ее?.. Хотя вряд ли, он в то время пел более легковесные песни… Впрочем, не менее грустные и значимые для того времени… Да, для каждого времени свои песни…

Он стал говорить банальности. Стареет?.. Пора…

Приезжайте…

Как-нибудь…

9

В номере я сказал Вике то, что я думаю по поводу Пирата и его душещипательной истории:

— Тривиальная новелла: пресная вначале, не без интриги в середке, особенно сцены в магазине и вытрезвителе, и совсем уж пошлая, избитая концовка, каких тьма. Внушил себе человек на старости лет, что если бы он остался вон с той, а не вот с этой, то жизнь сложилась бы счастливо. И теперь будет носиться до смертного одра с ее фотографией, пучком волос или медальоном!

Но Вика была готова к бою:

— Ты прав, все предсказуемое — пошло. Как домашний уют. И как домашняя любовь. Не правда ли?

Я оторопел: подруга играла не по правилам.

У нее опять разболелась голова, во всяком случае, она сказалась больной. Уснула быстро, как обычно, постанывая и вздрагивая. А потом вдруг засмеялась во сне. Через несколько смешков всхлипнула…

Стараясь не шуметь, я встал, нашел в холодильнике бутылку коньяка. Вышел в коридор и оттуда поднялся в солярий…

Уснул прямо на голом шезлонге, укутавшись скатертью, содранной со стола, а утром, перед самым рассветом, был разбужен сдавленным, взволнованным разговором, который доносился из холла в открытое окно:

— …с вами!.. Я верная и сильная!.. Точнее, могу быть… Но я никому такая не нужна!..

— Так нельзя. Успокойтесь… У вас все впереди!..

— Но вот вы потеряли ведь однажды, потому что не сделали того, чего, на ваш взгляд, было нельзя: сдать билет, остаться… И что теперь?.. Красненькая, с Лениным?..  Вы настоящий, понимаете?.. Без притворства… Таких сейчас не бывает!..

— Спасибо, но… Давайте закончим этот разговор… В конце концов это неприлично по отношению к…

Затем голоса стихли, и через некоторое время от отеля отъехала машина.

Нехорошо подслушивать.

Я вылил в бокал остатки коньяка и выпил, развалившись на шезлонге. Заметил пачку оставленных вчера Викой сигарет. Закурил. Сто лет не курил! С тех пор, как родился сын. Обещал жене: родится наследник — брошу! (Одно из редких обещаний). Чудное начало дня: коньяк, сигареты! Даже запел под нос:

Трам-тарам, не горюй! Дело есть — работай!А под случай попал — на здоровье гуляй!..

А курить я, конечно, не буду. Вот закончится «командировка» — и опять брошу. Люби — не влюбляйся; пей — не запивайся; играй — не проигрывайся. Как говаривал один мой проницательнейший родственничек… Прекрасное утро! Треугольник распался: я не убит, цел, а остальное…

Я закрыл глаза, готовый отдаться блаженной хмельной дреме.

Но внизу, уже из моего номера, опять послышался суетливый шум (что-то выдвигалось-задвигалось, визгнул замок-зиппер, кажется, упал стул), и знакомый голос, на этот раз громкий и уверенный:

— Алле! Такси?..

У меня сегодня определенно лирическое настроение, не знаю, чем оно закончится. Эх, гитару бы!.. Нужно спросить у хозяев. Ладно, и так пойдет. Запевай!..

«Я от горечи — целуюВсех, кто молод и хорош.Ты от горечи — другуюНочью за руку ведешь»

10

— Жилец пошел ненормальный, с начала… Плохой почин… Нет, тот, который с медальоном, ничего. А та, видно, хвостом треснула, чемодан в зубы, и на такси. А хахаль, когда та укатила, тут же коньяк потребовал… Спросил, нет ли гитары. Надо приобрести для инвентаря, он прав. Ничем нельзя пренебрегать. Тем более, мы далеко от берега, все имеет значение… Потом, слышу, петь начал, по столу стучать, как по барабану… Хорошо пел. Я коридор мыла. Шансон всякий… Про турков, про цыган с испанцами… К обеду ругаться начал. Последними словами. Споет — поругается. Султанов ругал. Турецких, испанских. Цыганских. Поругается — споет… К обеду вывалился в холл в одних шортах, и к выходу. Я ему: вы на море? А обедать будете?.. Он в самых дверях оборачивается и говорит: сначала на море, а потом в Испанию… У меня глаза в кучу. Он говорит: вы знаете, я почти турецкий султан, у меня по жизни три женщины… Я киваю, а что делать? Похвалила: какой вы богатый, оказывается, аж три! Он говорит: о!.. Вот так говорит: о!.. — пальцем вверх. А если я богат, говорит, значит, имею возможность съездить в Испанию и зарезать турецкого султана!.. Я говорю: совершенно верно. А что делать? Он руку мне поцеловал. Говорит: у вас красивые пальцы. Иногда все решает мизинец, говорит, или его отсутствие… Ну, готовый, одним словом… И ушел к морю… Не ночевал. Если к обеду не придет, надо в милицию звонить…