Красной нитью по льду

Вдоль прохода стояло несколько специализированных машин, ресурфейсеров, чем-то напоминающих комбайн, собирающий на полях урожай. Это были массивные тяжелые агрегаты с сиденьем и рулем в заднем левом углу. У машин имелись обыкновенные колеса с шинами, а сзади было прикреплено устройство, с помощью которого создавалась идеальная ледовая поверхность.

На исчерченной дорожке раздались тихие, почти неслышные шаги. Собственно, их выдавал лишь негромкий скрип о пол прорезиненной подошвы кроссовок. Когда человек поравнялся с первым ресурфейсером, шаги начали замедляться, а спустя несколько мгновений и вовсе затихли.

Человек остановился.

Взгляд его серо-синих глаз был устремлен вперед, где за бортиками скрывалась ледовая арена. Холод окутал его, будто он из теплого лета попал в северное царство. А человек словно испугался, моментально обледенел, и лишь его тяжелое дыхание слышалось в звенящей тишине коридора. Но вовсе не холода ледяного дворца он испугался. Это был его дворец, его любимый холодный дом, его жизнь. Он знал здесь все до мельчайших подробностей. Да и не испугался он вовсе. На него всего лишь нахлынули леденящие душу мысли и оглушили. Он несколько месяцев пытался сдержать эту лавину воспоминаний, которые ночами превращались в жуткие кошмары, но здесь, в этом холодном царстве, они ледяным потоком воздуха окутали его, заморозили с головы до ног.

Он застыл, не в силах пошевелиться, и неотрывно смотрел на арену. В глазах отразился душераздирающий шторм. Хотелось закричать и убежать, но кроссовки будто льдом приковало к полу. Тяжелое дыхание клубами пара слетало с пересохших губ. Ужас сковал тело.

– Стефано… Чао…

Робкий мелодичный голосок словно вылил на него ведро горячей воды, прикоснулся теплом и вмиг разморозил. Стефано сильно вздрогнул, очнулся. Он почувствовал, как дернулось в груди сердце, а по телу пробежала неконтролируемая дрожь.

Он резко обернулся.

На него снизу вверх с трепетом смотрели светло-голубые глаза. Легкое дуновение сквозняка, гуляющего по коридору, колыхало пряди, выбившиеся из хвоста пшеничного цвета. Это колыхание Стефано замечал лишь периферическим зрением. Взгляд его был прикован только к большим голубым глазам. Он потерялся в них, будто в бескрайнем небосводе.

– Я Джельсомина Лаббриччоза… – вновь прозвенел мелодичный, чуть дрожащий голосок и замолк.

Стефано сделал медленный вздох – и наконец вырвался из зачарованного омута синих глаз. Он скользнул изучающим взором по стоящей перед ним девушке. На ее шее был повязан легкий спортивный шарфик василькового цвета. Черное боди с длинными рукавами и черные эластичные штаны облегали стройное тело. На ногах уже были надеты белоснежные коньки. Стефано изумился, что в такой тишине не услышал, как она подкралась к нему сзади. Ведь специальное покрытие пола не поглощает стук лезвий!

Но еще больше изумило его, насколько миниатюрной была девушка. Он, конечно, видел разных фигуристок за свою карьеру, но эта показалась ему особенно маленькой. Сам он был ростом метр восемьдесят пять, и она едва доходила ему до груди.

– Чао… – наконец произнес Стефано. Голос прозвучал хрипло, будто уже успел простудиться за время нахождения в ледовом дворце. Стефано кашлянул, чтобы прочистить горло. – Уже… готова? – Его губы дрогнули в слабой улыбке.

– Да, – кивнула Джельсомина, до сих пор ни на секунду не отводя от него своих небесно-голубых широко распахнутых глаз. В них читался нескрываемый трепет, будто она увидела перед собой Звезду. Впрочем, так и было. Именно мировая звезда фигурного катания стояла перед ней, только в очень непривычном виде: спортивном костюме и кроссовках. На правом плече висел рюкзак.

– Твой партнер? – спросил Стефано.

– Кассио? – почему-то уточнила Джельсомина таким тоном, будто у нее их было несколько, и она не знала точно, о ком ее спрашивают. – А… Он немного опаздывает.

– Опаздывает? – Стефано изумленно приподнял брови. – На выступления тоже? – прозвучала неприкрытая ирония в его голосе.

– Нет. – Джельсомина мотнула головой и, покраснев, опустила глаза, будто это она опаздывала и стыдилась подобного проявления неуважения.

– Когда же ожидать его прихода?

– Я не знаю… – пролепетала она виновато.

– То есть как «не знаешь»? – нахмурился Стефано.

– Он стоит в какой-то пробке.

Стефано демонстративно взглянул на часы, потом губы его иронично изогнулись.

– Ранним воскресным утром?

Стефано был итальянцем. Коренным итальянцем северного происхождения. Но непунктуальных людей он не переваривал, хотя на девяносто процентов его окружали люди, ничего не слышавшие о пунктуальности. Ему повезло, что тренер и партнерша входили в оставшиеся десять процентов.

– Я могу пока размяться, показать, что умею делать! – пылко предложила Джельсомина.