Краснокожий пророк

Нет, нет, это не Такумсе, это говорит какой-то другой человек, какой-то бледнолицый фермер, находящийся в одной комнате с той женщиной. Вот ответ на вопрос. И Элвин тихонько двинулся вперед, пробираясь сквозь темную переднюю туда, откуда доносились голоса. Сейчас он увидит, что это не Такумсе, и все разъяснится.

Подойдя к двери, он заглянул в комнату. Такумсе стоял посредине, сжимал руками плечи бледнолицей женщины и не отрываясь глядел ей в глаза, а она смотрела на него. Они не обмолвились ни словом, просто глядели друг на друга. И никакого фермера в комнате не было.

— Мой народ собирается на Гайо, — сказал Такумсе. Голос его звучал все так же странно.

— Знаю, — кивнула женщина. — Это уже появилось на холсте. — Она оглянулась и увидела стоящего на пороге Элвина. — Ты пришел не один.

Таких глаз, как у нее, Элвин в жизни не видел. Он был еще слишком юн, чтобы гоняться за юбками, — он помнил, как его братья, Нет и Нед, едва им стукнуло четырнадцать, словно с цепи посрывались. Поэтому, заглянув ей в глаза, он не ощутил того желания, которое преследует мужчину, видящего красивую женщину. Сейчас он испытал те же чувства, что испытывал, когда смотрел на пламя, наблюдая за его переливами и игрой. Он не искал в огне смысл, лишь созерцал его переменчивость. То же самое он увидел сейчас. Она словно явилась свидетельницей всему происходящему на Земле, и события те, запечатлевшись внутри ее глаз, теперь кипели там, но никому не дано извлечь эти видения оттуда и рассказать о них.

Вспомнив, как Такумсе внезапно превратился в белого человека, Элвин напугался, подумав, что эта женщина обладает каким-то неведомым, могущественным колдовством.

— Меня зовут Бекка, — представилась женщина.

— А его — Элвин, — сказал Такумсе. Хотя нет, не Такумсе, Исаак, потому что этот голос больше не принадлежал Такумсе. — Он сын мельника из Воббской долины.

— Он — та ниточка, которая не согласуется с остальным рисунком холста. — Она улыбнулась Элвину. — Ну, заходи, я хочу наконец увидеть легендарного Мальчика-Ренегата.

— Кого? — не понял Элвин. — Какого гада?

— Мальчика-Ренегата. Вы что, не знаете? Аппалачи слухами полнятся. Народ только и говорит о Такумсе, который сегодня появляется в верховьях Ошконсин, а завтра уже сидит в деревне на берегах Язу, призывая краснокожих к убийствам и насилию. И везде его сопровождает бледнолицый мальчик, который толкает краснокожих на страшные жестокости, который учит их тайным пыткам, практиковавшимся когда-то папской инквизицией в Испании и Италии.

— Это все не так, — возразил Элвин.

Она улыбнулась. Вновь в ее глазах затанцевали огоньки.

— Меня, наверное, очень ненавидят, — сказал Элвин. — А ведь я даже не знаю, что такое инкивзиция.

— Инквизиция, — поправил Исаак.

Элвин ощутил, как сердце его холодными щупальцами сжал страх. Если о нем рассказывают такие истории, его, должно быть, считают преступником, чудовищем в человеческом облике.

— Но я только следую за…

— Я знаю, что ты делаешь и почему, — перебила Бекка. — Мы здесь хорошо знаем Исаака, поэтому не верим всяким лживым сплетням о вас двоих.

Но Элвину не было дела до того, чему верят и чему не верят «здесь». Его больше интересовало, что думают у него дома, в Воббской долине.

— Не беспокойся, — успокоила Бекка. — Никто не знает, кто этот бледнолицый мальчик. Уж конечно, не один из двух Невинных, которых Такумсе разрезал в лесу на кусочки. Конечно, это не Элвин и не Мера. Кстати, который из двоих ты?

— Элвин, — сказал Исаак.

— А, ну да, — кивнула Бекка. — Ты ведь уже представил его мне. Мне что-то очень сложно стало запоминать людские имена.

— Такумсе никого не резал на кусочки.

— Как ты можешь догадываться, Элвин, этому слуху мы тоже не поверили.

— А-а…

Элвин не знал, что сказать, а поскольку он долгое время провел среди краснокожих, он поступил так, как обычно поступают краснокожие, когда им нечего сказать. Белый человек почему-то очень редко додумывается до подобного выхода из положения. Элвин просто промолчал.

— Хлеба и сыра? — спросила Бекка.

— С удовольствием. Спасибо тебе большое, — ответил Исаак.

Весь мир летит вверх тормашками. Такумсе благодарит, как истинный джентльмен. Конечно, среди своего народа он считался благородным, честным человеком. Но на языке бледнолицых он всегда изъяснялся скупо и очень холодно. До сегодняшнего дня. Колдовство.

Бекка позвонила в маленький колокольчик.

— Еда очень проста, но здесь, в этом доме, мы живем незамысловато. И тем более я, в этой комнате. Впрочем, дом у нас действительно незамысловат.