Красные туманы Полесья

— Оставь, Евдоким, официальность. Мы не в управе.

— Да, семья контролируется. Она у известного в районе деятеля прежней власти, бывшего управляющего отделением колхоза имени Ильича.

— У Тимофеева?

— Да, у Кузьмы Кузьмича. Он и вывез их из Гороша.

— И как только смог? У меня здесь за дантистом двое полицейских смотрели.

— Точно не знаю, но объявились они недавно, третьего или четвертого дня, под вечер.

— Ну и ладно, узнаем, как Кузьмич смог увести евреев у нас из-под носа.

Буганов хотел сказать «у вас из-под носа», но, как и все остальные местные жители, боялся Калача, потому смолчал.

— У Годмана с собой были вещи?

— Три баула и саквояж с замком.

— Откуда такая точность?

Старший полицай из деревни Лоза рассказал о проворности бывшего зэка.

— Ай, пройдоха, проныра! — воскликнул Калач. — Чуйка у этого грабителя работает отменно. Он уже нацелился на добро дантиста.

— Да, и моего полицейского Шмарова соблазнил на темное дело.

О том, что он сам одобрил грабеж, Буганов предпочел умолчать. Он понял, что Калач имеет свой интерес к еврейской семье. Это значит, что влезать в его дела смертельно опасно.

— И что Шмаров? — осведомился начальник районной полиции.

— Так я же начальник в Лозе, Мирон Фадеевич, и у меня на службе строго. О предложении Фомы Болотова насчет того, чтобы поживиться добром евреев, Николай сразу доложил мне. Я запретил ему иметь дело с бывшим зэком, пригрозил доложить вам, что сейчас и сделал.

— Ты правильно поступил, — сказал начальник районной полиции, достал из кармана сигарету, прикурил и пробурчал: — Ну и гадость эти немецкие сигареты!

Буганов услужливо предложил:

— Махорочки?

— Нет уж, спасибо, если травиться, то европейским табаком. Значит, Фома надумал ограбить Годмана?

— Да. Но до ночи на подворье Кузьмича он не сунется.

— Он вообще не должен туда соваться. Как вернешься, немедленно арестуешь Фому.

— А повод?

— Он тебе нужен?

— Фома не простой селянин.

— Тогда повод для ареста — мой приказ. Этого достаточно?

— Да, более чем достаточно. Одно ваше имя наводит страх на всех.

Калач довольно усмехнулся и заявил:

— Так и должно быть.

— Есть вопрос, Мирон Фадеевич.

— Давай.

— Арестую я Болотова, а дальше что?

— А дальше смотри за деревней и особенно за подворьем Тимофеева. Ты ни при каких обстоятельствах не должен упустить их. Ты меня понял? Евреев ни в коем случае не трогать! До утра смотреть за ними особенно пристально.

— А что утром?

— Увидишь.

— Понял, Мирон Фадеевич.

— Еще ко мне вопросы есть?

— Вы достали какую-то бумагу, но так и не притронулись к ней.

— Это уже не важно. — Начальник полиции свернул лист, положил в карман. — Повторяю: Болотова арестовать и посадить так, чтобы не сбежал, контролировать обстановку и порядок в деревне, особенно смотреть за Тимофеевым и евреями.

— Понял. Все будет исполнено, Мирон Фадеевич.

Начальник районной полиции затушил окурок и неожиданно спросил:

— Выпьешь водки?

— Это немецкого шнапса?

— Нет, еще советской, казенной.

— Предпочитаю собственный самогон, прошу извинить.

— Да за что извиняешься? Отказался и правильно сделал. Если бы ты согласился, то я бы тебя наказал. Это к тому, что до утра завтра ни капли — ни водки, ни самогона, ни коньяку, ни браги. Уяснил?

— Да я коньяк только на полке в магазине и видел.

— Я спросил, уяснил? — повысил голос начальник полиции.

— Так точно, господин Калач!

— Молодец. Свободен!

— Слушаюсь!

Буганов вышел из хаты, прошел улицей до церкви, подошел к повозке.

Полицай Шмаров спал на брезенте.

Старший взял винтовку подчиненного, ударил его прикладом по ноге.

Шмаров очнулся, схватился за голень.

— Ты чего, Евдоким Нилыч?

— Какого хрена спать улегся?

— Сморило.

— Сморило? — повысил голос старший полицай. — А где винтовка?

— Так у тебя.

— У меня, а могла быть в руках у кого угодно. Ты совсем спятил, завалился спать в поселке, где рядом непонятно кто шастает! Вот увели бы оружие, а то и тебя пришили бы, чего тогда?

Шмаров поднялся.

— Виноват, Евдоким Нилыч, больше не буду.

— Ты дите малое или представитель власти?

— Хватит, Евдоким, я все понял. Едем на деревню?

— Да, — ответил Буганов и залез в телегу. — Там ты первым делом находишь Фому и приходишь с ним в управу.

— План составлять будем?

— Ага, план.

Буганов не хотел спугнуть Болотова, поэтому решил до времени не говорить о приказе Калача.

Полицаи направились в Лозу.

Калач пошел в районную управу.

Люди, завидев его, переходили на другую сторону, старались укрыться в проулках. Никто не хотел связываться с Извергом. Начальник полиции видел это и довольно ухмылялся. Ему удалось добиться своего. В поселке и всем районе хозяйничали не немцы, не бургомистр, этот вонючка Роденко, который заполучил должность благодаря связям, а он, Мирон Фадеевич Калач.

В управе он пробыл недолго, вскоре зашел в комендатуру, которая находилась по соседству, в здании бывшего районного военкомата. Охрана из роты обер-лейтенанта Ганса Хермана пропустила его без досмотра. Он поднялся на второй этаж, в кабинет военкома, который сейчас занимал комендант, фактический руководитель района штурмбанфюрер Анкель Фишер.