Красный бамбук

Все понять не можешь, отчего тебя так используют, как «комиссара по особым поручениям», а не обычного ухореза, пусть и на полковничьей должности. Так ухорезов у нас хватает, и очень хорошо подготовленных – рассказывал Юра Смоленцев что в том времени лучшими школами подготовки спецуры были советская, американская и израильская, так здесь пока что третья из перечисленных в самом зачатке, а вторая сильно от нас отстает (зато корейская очень хороша – так наши учили). А вот лиц высшего эшелона власти, кто были бы не просто исполнителями воли Вождя, а брали бы на себя ответственность, имели нестандартное мышление, ну и еще (для лучшей мотивации) в Тайну были бы посвящены – острейший кадровый голод.

Погибших жалко. И сорванный матч, это тоже нехорошо. Однако же, как заметил Пономаренко (и я с ним согласилась) далеко не факт, что кто-то другой на месте Вали справился бы лучше. Ну не встречались еще мы с такой угрозой (теперь будем и ее иметь в виду). Да, предотвратить не удалось, и жертвы к сожалению, есть – но последствия удалось свести к минимуму, могло быть намного хуже!

Однако же, мы «инквизиция» а не госбезопасность. Из чего следует, что наша задача, не только поиск и наказание виновных, но и устранение неполадок в самой Системе. Как после того ленинградского дела, о котором я уже рассказывала – всему советскому народу стало ясно, что бесчинствующих мажоров в СССР быть не может. Огласка была самая широкая, в прессе – и попутно выяснилось, что еще кое-где сыночки высокопоставленных товарищей всякое себе позволяли, не такого масштаба, но все равно беззаконие, так что судам и прокуратуре заметно прибавилось работы. Хотя нет еще у нас такой гнили в верхушке, как в поздние иные времена – и товарищ Сталин номенклатуру в тонусе держит, и сами ответственные товарищи еще не забыли, из какого класса вышли, и их дети считают нормой со сверстниками «из своего двора» дружить.

Ну а по львовскому делу – МГБ по своей линии разбиралось, как это недосмотрели, под контроль не взяли (и вперед забегая, скажу – много погон слетело, и даже чьи-то головы). Как вышло, что опасные для жизни и здоровья медпрепараты отпускались «на опыты» без надлежащего контроля? А отчего не придали должного значения поступку гражданки Кузьменко, которая явно была под действием препарата – удовлетворились что «помутнение нашло, вроде лунатизма», а ведь уже тогда можно было вывести «отравителей» на чистую воду. Как вообще вышло, что фактически заговор с вовлечением большого числа участников (и препарат варили, и пиво заряжали, и музыку готовили) оказался вне поля зрения соответствующих органов? Считали что «Белый орел» мирная культурная организация – так забыли, кто в тихом омуте водится? Львовские товарищи оправдывались тем, что слишком много за совсем недавние годы прибавилось свободы, и конкретно всяких обществ, клубов, за всеми просто не уследить. И общая линия Партии изменилась в сторону терпимости к такому, за что в прежние времена запросто можно было статью получить – так что как и на что реагировать, политически неясно. Ну, в своей епархии и товарищи Берия с Аббакумовым способны разобраться – и не завидую я тем, кого сочтут виновными. Вот только уточнить текущую политическую линию – это работа нашей Службы.

– Нэ слишком ли много свободы мы дали нашему народу? Которой отдэльные нэсознательные личности стремятся пользоваться в разрушительных для советского общества и государства целях.

Нет, товарищ Сталин этих слов не произнес. Но именно на этот его не заданный прямо вопрос мы должны были ответить. Не получим ли мы ту же «перестройку» на тридцать лет раньше? И не будет ли полезным, гайки прикрутить, хотя бы временно и чуть-чуть? Но с возражениями выступило тот, от кого я меньше всего ожидала. Мой муж, мой Адмирал – кого я считала в настоящий момент, всецело нашедшим себя во флотских делах (построить советский атомный флот десятилетием раньше, и гораздо лучшего качества) и ради этого устранившегося от «политики» (которую, как мне казалось, он считал делом нечистым).