Красный Бонапарт. Жизнь и смерть Михаила Тухачевского

Что ж, в конце концов, нет ничего дурного в том, что молодой одаренный (или даже не слишком одаренный) человек стремится сделать карьеру. Весь вопрос в том, какие средства он использует для достижения этой цели. Тухачевский удивлял преподавателей и юнкеров своими способностями в самых различных областях. Посторонкин вспоминал: «При переходе в старший класс он получает приз-награду за первоклассное решение экзаменационной тактической задачи (выдавалось одно из сочинений известных авторов по тактике). Далее за планомерное определение расстояний и успешную стрельбу получает благодарность по училищу. Будучи великолепным гимнастом и бесподобным фехтовальщиком, он получает первый приз на турнире училища весной 1913 года – саблю только что вводимого образца в войсках для ношения по желанию вне строя». Страсть к гимнастике Тухачевский сохранил до последних дней жизни. В его кабинете и в бытность заместителем наркома хранились гантели, с которыми он упражнялся в коротких перерывах в работе. В целом же по воспоминаниям о юнкерских годах создается впечатление, что Михаил Николаевич был настоящим баловнем судьбы, стремящимся во всем быть первым и практически всегда этого добивавшийся. Но какой ценой?

Посторонкин свидетельствует: «По службе у него не было ни близких, ни жалости к другим… В 1913 году, уже на старшем курсе, Тухачевский был назначен фельдфебелем своей 2-й роты. Учился он очень хорошо, в среде же своих сокурсников… не пользовался ни симпатиями, ни сочувствием; все сторонились его, боялись и твердо знали, что в случае какой-либо оплошности ждать пощады нельзя, фельдфебель не покроет поступка провинившегося. С младшим курсом фельдфебель Тухачевский обращался совершенно деспотически: он наказывал самой высшей мерой взыскания за малейший проступок новичков, только что вступивших в службу и еще не свыкшихся с создавшейся служебной обстановкой и не втянувшихся в училищную жизнь. Обладая большими дисциплинарными правами, он полной мерой и в изобилии раздавал взыскания, никогда не входя в рассмотрение мотивов, побудивших то или иное упущение по службе».

Замечу, что в данном случае мемуарист обладает относительно большей объективностью стороннего наблюдателя: сам он был юнкером другого училища и от держимордских замашек фельдфебеля Тухачевского никак пострадать не мог. Тем ценнее сообщение Посторонкина о трагических результатах служебного рвения будущего «красного маршала»: «В служебной деятельности в роли фельдфебеля роты юнкеров требовательный и беспощадный Тухачевский оставил глубокий след в жизни училища: создался целый ряд конфликтов и инцидентов, имевших тогда печальные последствия. По докладу фельдфебеля два юнкера 2-й роты были переведены в Алексеевское военное училище: Немчинов Евгений за то, что позволил себе заметить фельдфебелю его излишнюю придирчивость, выразившуюся в ряде мелких замечаний, которые наконец вывели из терпения упомянутого юнкера, и отчислен из училища Маслов Георгий (впоследствии был убит в бою с немцами) за то, что не в силах выдержать режима в роте, создавшегося под действием Тухачевского, выразил желание пожаловаться на излишнюю по службе требовательность фельдфебеля, назначавшего его безоглядно на все очередные и неочередные обязанности, вредно отзывавшиеся на учебной деятельности юнкера. Эти два конфликта, в результате имевшие лишь перевод из училища в училище, закончились благополучно.

Трое же юнкеров: Красовский, Яновский и Авдеев – по докладу были переведены начальником училища генерал-майором Геништой в 3-й разряд по поведению; несчастные юноши, самолюбивые и решительные, один за другим поочередно в короткий период (в течение двух месяцев) покончили с собой. «Протекцию» для перевода в третий разряд по поведению означенным юнкерам составил исключительно фельдфебель Тухачевский».

Проступки бедняг, в общем-то, были ничтожны. Может быть, и наказание покажется не таким уж суровым, но надо принять во внимание, что, подобно Тухачевскому, юноши буквально бредили военной службой и каждое взыскание воспринимали как жизненную трагедию. Посторонкин пишет, в чем они провинились: «Красовский отправился в городской отпуск, будучи подвергнут лишению отпуска лично фельдфебелем, причем на эту крайность решился лишь после того, как фельдфебель несколько недель подряд лишал его права на отпуск. Авдеев отправился в отпуск в неформенном обмундировании, приобретенном на собственные средства, и хотя дежурный офицер не обратил никакого внимания на это обстоятельство, тем не менее фельдфебель доложил ротному командиру и настаивал на строжайшем взыскании с виновного. Яновский был доведен до самого подавленного состояния тем обстоятельством, что фельдфебель наказал его неотлучкой, не разрешил ему отправиться на свидание с приехавшей из провинции сестрой. Фельдфебель не мог отменить наложенного им взыскания, несмотря ни на какие мольбы и доводы несчастного юнкера. Яновский, оставшись в роте, застрелился в умывальной комнате, и труп его был обнаружен лишь после вечерней переклички.