Красный дождь

– Воспитателей не было, – ответила Кремниева, выпуская клубы дыма. – Были приходящие.

Самсонов насторожился:

– Приходящие? Что это значит?

– Ну, из всяких служб социальных. Появлялись время от времени. Психолог был, гинеколог.

– И часто они заходили?

– Гинеколог – раз в полгода, да и то только к старшим. Я у него, по-моему, всего раз была. Меня удочерили потом, и я стала Одинцова. А до этого, пока воспитывалась в приюте, Галкина была.

– А психолог?

Кремниева глубоко затянулась, резко выпустила дым через ноздри.

– Этот раз в неделю приходил.

– Зачем?

– Психологические портреты составлял, мониторинги проводил. Беседовал.

– О чем?

– Думаете, с детдомовцем не о чем побеседовать?

– Вы были у него на приемах?

– Как все.

– Что можете о нем сказать?

– Да ничего особенного. Где у вас пепельница? – Кремниева поглядела по сторонам.

Коровин придвинул ей пепельницу.

Самсонов повторил свой вопрос.

– Звали его то ли Андрей Викторович, то ли Виталий Андреевич, – ответила Кремниева. – Точно не скажу. Слишком много лет прошло. Не очень приятный человек. Мне все казалось, что он меня и не видит вовсе, а так… бумажки с моим именем заполняет только.

– И это все, что вы помните?

Кремниева пожала плечами:

– Ну да.

Затушив окурок, она резким движением отодвинула пепельницу. Самсонов заметил, что она больше не улыбается, да и говорить стала как-то отрывисто. Он попытался поймать взгляд ее черных глаз и не смог. Врач смотрела куда угодно, только не на него.

– Ладно, закончим на этом, – сказал он. – Я вас попрошу немного подождать в соседней комнате.

Последней в кабинете старшего лейтенанта появилась Верескова. Она после развода вернула свою фамилию. Алина Анатольевна была крепкой на вид, приземистой, с широким круглым лицом. Она постоянно близоруко щурилась и сморкалась в большой клетчатый платок. От нее пахло сигаретами и камфарой.

Разговор с ней напоминал предыдущие, как брат-близнец, с единственной разницей, что на вопрос о психологе она ответила, что совершенно его не помнит.

– Ходил какой-то, – проговорила она, как-то насупившись. – Уж и не помню, как выглядел даже. – Вопросы все задавал и рисовать заставлял то кружочки, то домики. «Тесты» называлось это у него.

С подругами Верескова не общалась с Нового года. Когда собирались встретиться снова, не знала.

– Это Ленка Корчакова звонила обычно, – сказала она, пожимая полными плечами. – У нее спросите.

– Мы не можем ее найти. Не знаете, где она может быть?

– Нет. У нее жених есть, они работают вместе, он должен знать.

Когда и она присоединилась в соседней комнате к своим подругам, Самсонов и Коровин переглянулись.

– Что скажешь? – спросил Коровин. Его и без того всегда удивленные серые глаза сейчас источали почти осязаемое недоумение.

– У меня после общения с этими женщинами остался один, самый главный вопрос, – проговорил Самсонов, вставая, чтобы заварить себе зеленый чай.

– Какой?

– Что их связывает?

– Общее прошлое? – предположил Коровин.

Старший лейтенант покачал головой:

– Они росли еще с двенадцатью девочками и семью мальчиками. Почему до сих пор общаются финдиректор, домохозяйка, учительница, врач и уборщица? А еще прибавь медсестру, наркоманку и еще одну домохозяйку – это если учесть тех, что умерли. Слишком разные судьбы.

Коровин медленно кивнул:

– Конечно, это так, но… всякое бывает.

– Это не тот ответ, который может меня удовлетворить. Я хочу знать, что заставляло этих женщин поддерживать связь. И не просто созваниваться, а встречаться. Что они обсуждали? И почему перестали это делать полгода назад? Я думаю, эта компания что-то скрывает. Что-то из прошлого. Общего прошлого. – Самсонов сел в кресло и отпил горячего чая. – Надо их расколоть. И организовать охрану. Не хватало еще, чтобы кого-нибудь из них убили у нас под носом.

– Башметов еще не вытребовал людей, а наших оперов не хватит.

– Я знаю.

– Что сейчас-то? Звать их всех сюда, послушаем, что скажут хором?

– Дай им время допросить Верескову. Пусть проинструктируют ее. А я пока чайку похлебаю. Не хочешь, кстати?

– Я кофе пью.

– Ну, завари себе. Там в шкафу банка есть.

– Я думал, ты на работе кофе не пьешь.

– Иногда приходится. Держу на всякий случай.

Через пять минут полицейские пригласили женщин в кабинет Самсонова, хотя там едва хватило на всех места.

– У меня всего три вопроса, – объявил Самсонов, обведя всех взглядом. – Первый – как вы нашли друг друга после того, как покинули приют? Второй – почему вы не общались последние полгода? И третий – кто может хотеть вас всех убить?

Глава 7

День второй

– И это ты называешь мозговым штурмом?! – фыркнул Коровьев, когда женщины ушли. – Они ни черта нам не сказали!

– Вот именно. – Самсонов выглядел почти удовлетворенным. – И это говорит о многом. Ни одна из четверых не смогла вспомнить, как связалась с остальными. Никто не дал внятного ответа, почему полгода назад подруги перестали общаться. Они понятия не имеют, кто может желать им смерти. Но кто-то ведь желает.

– А что, если убийца интересовался только Пахомовой и Симохиной и мы идем по ложному следу? – предположил Коровин.