Красный дождь

– Я сейчас вырублюсь! – сонным голосом пожаловался оклеенной веселыми обоями стене Рогожин. Он сидел в кресле, наблюдая за снующими по квартире криминалистами под предводительством Полтавина.

– Не хнычь, – равнодушно зевнул Самсонов.

Он осмотрел место преступления вместе с медэкспертами и даже успел отклонить два предложения Полтавина сделать ставку.

– Этот парень – просто изверг, – проговорил Рогожин. – Я так понял, что он стегал Жженову кнутом не меньше часа. Снимал с ее спины слой за слоем. – Опера передернуло. – Там все было в крови! – добавил он, вспомнив, как обнаружил труп журналистки.

– Именно кнутом? – уточнил Самсонов.

– Полтавин говорит, что ничем другим подобное сотворить невозможно.

– Кнут, – задумчиво повторил старший лейтенант. – Очень интересно.

– Да уж! – Рогожин откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Разбуди меня, если понадоблюсь.

Вошел Полтавин в прозрачном комбинезоне и сел в кресло.

– Хорошо, что серийные убийства встречаются не так уж часто, – сказал он кисло, – иначе вы, парни, свели бы меня с ума.

– Да, повезло тебе, – согласился Самсонов. – Что там с Жженовой?

– С Жженовой покончено.

– Это я и так понял, умник.

– Плоть снята до костей, позвонки перебиты сильным ударом, все вокруг забрызгано кровью. Судя по ранам и следам, преступник орудовал кнутом, который задевал стены и потолок, оставляя на них кровавые полосы.

– Сам убийца тоже должен быть в крови?

– Ну, не с ног до головы, конечно. Он, как я понимаю, стоял довольно далеко. Длина кнута… метра полтора. Более длинным в комнате орудовать было бы затруднительно.

– Сколько ударов нанес убийца?

Полтавин пожал плечами, скрипнув пластиком комбинезона.

– Откуда же я знаю? Думаю, много. Потолок весь покрыт полосами, так что, если каждую считать за удар, получается не меньше сорока.

– Следы оставил?

– Ну, это покажут анализы, хотя я бы сказал, что нет.

Самсонов кивнул. Он так и думал.

– Единственный интересный момент, о котором стоит упомянуть уже сейчас, – это волосы, найденные в ранах, – добавил Полтавин.

– Волосы?

– Да. Длинные и жесткие.

– Чьи?

– Этого я не могу на глаз определить. Утром все будет. Обещаю.

Самсонов поерзал. В очередной раз он мысленно посетовал на то, что анализы не делаются мгновенно.

– Ладно, спасибо, – сказал он. – Вы закончили?

– Почти. Еще минут двадцать, и можно будет сворачиваться. Кстати, завтра открываются скачки на новом ипподроме, не хочешь сделать ставочку?

– Мне сейчас не до игр, – ответил Самсонов.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами криминалист. – Я бы тебе лошадку подсказал. Верняк!

– Тебе-то откуда знать?

– У меня нюх! – Полтавин потрогал указательным пальцем свой мясистый нос.

– Тебе ментоловой мазью давно все обоняние отбило! – усмехнулся Самсонов.

– Так не будешь ставить?

– Нет.

– Я подожду до утра, – сказал криминалист, не желая сдаваться. – Позвони, если надумаешь.

– Непременно. Кстати, как там дела с волокнами, которые ты отправлял на анализ?

Полтавин открыл было рот, чтобы ответить, но вместо этого хитро прищурился, словно ему в голову только что пришла какая-то мысль.

– Значит, ты не получил мое электронное письмо? – спросил он.

– Нет, я сегодня в разъездах.

– Ну, тогда угадай, что за волокна. Спорим, скажем… на две штуки! – Глаза патологоанатома азартно заблестели.

– Ты не угомонишься, да?

Полтавин развел руками.

– Хорошо, – вздохнул Самсонов, – я думаю, это волокна бамбука.

Криминалист разразился отборной бранью, заставившей Рогожина вздрогнуть и открыть глаза.

– Как ты догадался?! Все-таки прочитал письмо? Надул меня?

– Нет, узнал про китайскую казнь бамбуком, – Самсонов объяснил.

– Держи. – Полтавин расстегнул комбинезон и достал из кошелька деньги. – Так как насчет скачек? Подсказать лошадку?

* * *

После того как полиция опечатала квартиру Жженовой, Самсонов поехал домой. Было уже четыре часа утра, когда он вошел в свою квартиру.

Сон отбило напрочь, так что надо было как-то скоротать время, чтобы потом отправляться на работу. Старший лейтенант выпил чашку крепкого кофе, принял контрастный душ и засел за компьютер.

Убийца использовал кнут, причем определенной длины, и владел он им, судя по всему, виртуозно. Все это могло стать ниточкой к его личности. Все-таки журналистка заставила его показаться и проявить себя. При этой мысли Самсонов ощутил укол совести: если бы не его интервью, она была бы жива. Но заниматься самоедством времени не было. Полицейский представил растянутую над стеблями бамбука Корчакову. Возможно, она уже мертва и сегодня ее тело будет выброшено в реку, но если есть хоть малейший шанс спасти ее, его нужно использовать.

Кнут, транквилизатор для крупного скота, петухи, мешки из-под картошки, место, где можно устроить теплицу для бамбука – все это наводило на мысли о каком-то ковбое с фермы. Вот он пасет быков, пощелкивая кнутом, а вот убивает женщин и вырезает у них гениталии, чтобы потом зашить в мешок и выбросить в реку.