Красный (ЛП)

После их ссоры Малкольм не делал никаких попыток увидеть ее или связаться с ней каким-либо образом. Она думала, что он даже не заплатит ей за их встречу, пока не пришла в галерею через три недели после той странной ночи в красном плаще и не обнаружила на своем столе пустую бутылку из-под красного вина с заткнутой пробкой. Она вытащила пробку, не желая знать, что Малкольм оставил для нее. Она перевернула бутылку, и кусочки белой карточки выпорхнули наружу. Он приходил сюда, пока ее не было, собрал их и положил в бутылку. Что это значит? Неужели он снова пытается сказать ей, что она обещала ему карт-бланш? Она вспомнила их первую ночь вместе. Он использовал ее стеклянную бутылку с водой в качестве фаллоимитатора. Она называла это извращением, а он поддразнивал ее, что могло быть и хуже, он мог бы использовать бутылку вина.

Вот что означало это послание. Могло быть и хуже.

В гневе она собрала каждый клочок тонкой белой бумаги в бутылку и выбросила ее в урну. Ее больше не купить и не уговорить снова увидеться с ним.

Все кончено.

Под бутылкой лежала льняная салфетка. Она приподняла ее, и под ней оказался еще один рисунок.

Рука балерины крупным планом, она сразу поняла, что это Дега. Прекрасный эскиз, прекрасно выполненный. Себастьян будет вне себя от радости увидев его, и ее. О, он будет вне себя от радости, увидев ее снова. Он звонил ей дважды с тех пор, как они посещали выставку, и она отталкивала его неясным предлогом о плохом самочувствии. Он сочувствовал ей, хотя и был разочарован. Она гадала, почему отказывала ему. Она злилась на Малкольма, потому что была уверена, что тот накачал ее наркотиками. Затем она узнала, что, скорее всего, он этого не делал, и она отчаянно хотела найти другую причину, чтобы продолжать злиться на него. Он не насиловал ее. Она была добровольной участницей и согласилась позволить ему делать с ней все, что он хотел, до тех пор, пока ей не будет нанесен физический вред. И он не навредил ей физически, если только не считать боли в спине и распухшее лоно на следующее утро. Она сказала себе, что он заставил ее усомниться в собственных чувствах, поставил под вопрос реальность, заставил ее думать, что невозможные вещи могут и действительно случаются, и это было непростительно. Потому что невозможные вещи не происходят, а если и происходят, то они перестают быть невозможными. Если бы она не была одурманена, то лабиринт был бы реальным - так же, как и лесная поляна, шабаш жриц и ужас перед Минотавром, который совокупился с ней. У нее не было доказательств того, что он накачал ее наркотиками. Никаких доказательств, что лабиринт не настоящий. Во что ей было верить? Что все произошло так, как она помнила? Нет, в это она отказывалась верить. Так она окажется на пути к безумию.

Как только она смирилась с тем, что никогда не узнает правду, Мона сделала все возможное, чтобы забыть ту безумную ночь и все воспоминания о ней. В течение дня она занималась работой и своими постоянными страхами по поводу скорого закрытия галереи. Но ночью ей снились Малкольм и зверь, которым он стал, и огромный член внутри нее. Она просыпалась от оргазма, желая снова почувствовать камень под своей спиной. Иногда она даже плакала. Желание снова увидеть Малкольма, раздвинуть для него ноги и отдаться ему было таким сильным, что она не могла дышать, чувствовала себя измотанной, больной и несчастной. Каждую ночь она забирала Ту-Ту в свою квартиру по одной единственной причине - она больше не могла оставаться одна ночью. Новый год она провела в своей постели, читая книгу и прижимая к груди Ту-Ту. От одной мысли о том, чтобы выйти на улицу, улыбаться друзьям и флиртовать с незнакомцами, у нее кружилась голова. Она больше не хотела иметь ничего общего с миром за пределами своей галереи.

Мона не могла так жить вечно. Она отказывалась. Каждый день она приходила в галерею, боясь найти сообщение от Малкольма, но еще более боялась, что не найдет его. Прошел месяц, а он все не возвращался, чтобы положить красное бархатное колье в книгу по искусству. Потом шесть недель. Ее решимость начала рушиться. Она почувствовала, как разваливается, слышала треск. Но она оставалась непреклонной - она не сдастся и не простит Малкольма.

Набросок руки балерины Дега лежал в папке на ее столе. Каким-то образом она чувствовала, что это было проверкой. Словно Малкольм знал о Себастьяне, знал, что тот соблазнял ее.

В тихую пятницу она рано закрыла галерею и позвонила Себастьяну.

- У меня есть кое-что для тебя, - сказала она.

- Слова, которые каждый мужчина жаждет услышать от красивой женщины.

- Можешь приехать взглянуть? - спросила она, улыбаясь его голосу, такому теплому, надежному и доброму.

- Скажи, когда.

- Прямо сейчас, - ответила она. - Я весь вечер буду работать в задней комнате в галерее. Я оставлю дверь незапертой.

- Уже еду, - сказал он. - Тогда я угощаю тебя ужином. Я не приму отказ. Если только ты не серьезно.

Она тихо рассмеялась.

- Я не откажусь, - ответила она. Она ни за что не скажет "нет".