Красный Марс

— Наша команда исследовала подземные воды в вулканическом кратере в Дедалии и нашла образец, в котором имелись одноклеточные микроорганизмы, явно отличающиеся от цианобактерий, которые вы распространили на севере. А кратер почти полностью окружен коренной породой и весьма удален от мест распространения биоты. Мы отправили образцы в Ахерон на анализ, и Влад заключил, что они похожи на мутировавшие бактерии тех видов, которые были выпущены. Он предположил, что они могли быть введены в породу загрязненным бурильным оборудованием, — Энн ткнула Джона в грудь. — «Скорее всего, земным», — сказал Влад. Скорее всего, земным!

— Сколее сево, жемным, — повторил мальчик, идеально передав интонацию Энн.

— Ну, скорее всего, так и есть, — сказал Джон.

— Но мы никогда этого не узнаем! Они будут обсуждать это целыми столетиями, напишут целые труды только на эту тему, но мы никогда не узнаем наверняка!

— И все-таки тут слишком сложно сказать, но, скорее всего, они действительно земного происхождения, — сказал Джон, улыбаясь мальчику. — Если бы что-либо неземное сумело эволюционировать, об этом стало бы сразу же известно.

— Скорее всего, — повторила Энн. — Но что, если они произошли от какого-нибудь общего источника — например, по теории панспермии или при извержении переместились с одной планеты на другую с микроорганизмами, сохранившимися в камне?

— Но это маловероятно, разве нет?

— Мы не знаем. И теперь уже не узнаем.

Джон едва разделял ее озабоченность.

— Может, их даже принесли «Викинги» — мы этого не знаем, — сказал он. — Мы никогда особо не старались обеззараживать наши исследования, просто так уж повелось. У нас все-таки есть и более важные проблемы.

Например, глобальная пылевая буря, самая длинная из всех, что были зафиксированы, или приток иммигрантов, чьи обязательства перед Марсом были столь же бедны, как их жилищные условия, или грядущий пересмотр договора, который вызывал множество разногласий, или ненавистные многим попытки терраформирования. Или то, что состояние их родной планеты становилось критическим. Или попытка (а то и две) причинить вред Джону Буну.

— Ну да, ну да, — сказала Энн. — Знаю. Но то все политика, от нее мы никуда не денемся. А это была наука, вопрос, на который я хотела получить ответ. Но теперь не смогу. И никто не сможет.

Джон пожал плечами.

— Мы никогда на него не ответим, Энн. Да это и не важно. Это один из тех вопросов, которому суждено навсегда остаться без ответа. Разве ты этого не знала?

— Сколее сево, жемным.

Через несколько дней после этого на площадку космопорта небольшой озерной станции приземлилась ракета, и в пыли вырисовалась маленькая группа землян, все еще подпрыгивающих при ходьбе. Говорили, что это следователи, прибывшие по распоряжению УДМ ООН, чтобы разобраться в саботаже и связанных с ним происшествиях. Всего их было десять человек — восемь опрятных молодых парней, словно вышедших из телевизора, и две привлекательные девушки. Большинство работало в американском ФБР. Руководитель, шатен по имени Сэм Хьюстон, попросил Буна побеседовать с ним, и тот вежливо согласился.

Когда они встретились следующим утром за завтраком — там уже было шестеро агентов, включая обеих девушек, — Джон стал кротко, не колеблясь отвечать на все вопросы. Хотя подсознательно говорил лишь то, что, как он думал, те уже знали, плюс еще немного, чтобы казаться честным и любезным. Агенты, опрашивая его, держали себя вежливо и относились к нему с почтением, но были предельно скрытны, если он задавал вопросы в ответ. Похоже, они немного знали о жизни на Марсе, поэтому спрашивали о том, что происходило в первые годы в Андерхилле или в период, когда исчезла Хироко. Они явно было осведомлены об основных событиях того времени и об отношениях среди звезд первой сотни, и они долго расспрашивали о Майе, Филлис, Аркадии, Наде, Саксе, ахеронской группе… обо всех, кто был хорошо известен этим молодым землянам, — обо всех, кто постоянно мелькал в их телевизорах. Но, судя по всему, они знали гораздо меньше того, что было записано и отправлено на Землю. Джон вдруг подумал, что это же можно было сказать и об остальных землянах. Ведь больше никакими источниками информации они не располагали.

В конце беседы один из агентов по фамилии Чанг спросил, не хотел ли он еще что-нибудь им рассказать. Джон, решив промолчать, помимо прочего, о ночном визите Койота, ответил:

— Что-то ничего не приходит в голову.

— Чанг кивнул, и Сэм Хьюстон произнес: Мы были бы вам весьма благодарны, если бы вы предоставили нам доступ к вашему компьютеру в части, касающейся дела.

— Мне жаль, — ответил Джон с извиняющимся видом, — но к своему компьютеру я никого не подпускаю.

— Он что, самоуничтожится, если его попытаются взломать? — удивленно спросил Хьюстон.

— Нет, просто я никого не подпускаю. Он содержит мои личные записи, — Джон смотрел ему в глаза, остальные агенты тоже смотрели на Хьюстона.

— Мы, э-э, можем получить ордер в УДМ ООН, если хотите.

— Честно говоря, я в этом сомневаюсь. И даже если получите, я не предоставлю вам доступ.