Красный Марс

Теперь по долинам Маринер бежала река — широкая, испускающая пар, насыщенная льдом. Энн видела видеозаписи прорывов на севере, но никогда не присутствовала при этом лично. А здесь, увидев все как есть, сочла это зрелище практически непостижимым. Казалось, будто весь окружающий ландшафт заговорил на незнакомых языках. В воздухе прогремел неясный грохот, и они нутром ощутили дрожь, будто некий низкий звук прошел по ткани, из которой соткан сам мир. Соотносящийся с ним хаос предстал и перед глазами — бессмысленная каша, на которой ей не удавалось ни как следует сосредоточиться, ни различить ближнее от дальнего, движущееся от статичного, вертикальное от горизонтального, светлое от темного. Она теряла способность воспринимать то, что говорят ей ее чувства. Лишь с огромным трудом ока могла различить своих спутников в машине. Она не знала точно, слышала она что-то или нет. Она не могла смотреть на Сакса, но его она хотя бы как-то воспринимала. Он хоть и пытался скрыть это от нее, но было заметно, что он пришел в восторг от всего происходящего. За его безмятежной, сухой наружностью всегда скрывалась страстная натура, и она знала об этом. Сейчас он разрумянился, словно был в жару, и не смотрел на нее — он знал, что ей ясны его чувства. Она презирала его неспособность встретить ее взгляд, даже несмотря на то, что причиной тому было своего рода уважение к ней. А еще ей не нравилось то, как он не отрывался от своего экрана — и ни разу не взглянул даже в низкие окна марсохода, чтобы своими глазами увидеть наводнение. «С камер лучше видно», — ответил он Мишелю, когда тот предложил ему посмотреть. И лишь спустя полчаса наблюдений за первым наводнением по телевизору он переключился на экран своего искина, чтобы вычислить, как это подействует на его проект.

Вода неслась по Ио, замерзала, прорывалась и неслась снова, прямо в Мелас. Доберется ли она до Копрата, затем до Капри и Эос и, наконец, до хаоса Золотой Рог?.. На первый взгляд так не казалось, но водоносный слой Комптон был не просто крупным — одним из крупнейших из всех обнаруженных. Долины Маринер, весьма вероятно, во многом обязаны своим существованием более ранним воплощениям этого слоя, а купол Фарсида никогда не прекращал выпускать газ…

Она обнаружила себя лежащей на полу марсохода; она незаметно для себя переместилась туда, наблюдая за наводнением, пытаясь постичь его. Она пыталась высчитать в уме его течение, просто чтобы лучше сосредоточиться на том, что видела, чтобы вырваться из бесчувственности, что грозила поглотить ее целиком. Сама того не желая, она была заворожена своими расчетами, восхищалась открывшимся видом и даже самим потопом — ведь это уже случалось на Марсе миллиарды лет тому назад и, вероятно, выглядело так же, как сейчас. Повсюду были признаки катастрофических наводнений, береговых террас, лемнискатных островков, русел каналов, размытых участков… И старые прорванные водоносные слои заполнились снова — поднявшимися глубинными водами Фарсиды, а также теплом и испарениями, что они выделяли. Это был медленный процесс, но если дать ему миллиард лет…

Она заставила себя сосредоточиться и увидеть это. Ближайший край наводнения находился на расстоянии километра от них и в двухстах метрах ниже. До подножия северной стены Ио было километров пятнадцать, и потоп простирался вправо от нее. Глубина полужидкой массы достигла метров десяти, судя по гигантским валунам, что неслись вниз по течению, словно шары для боулинга Большого человека, разбивая лед в осколки и устремляясь вслед за ними черными громадами. Вода на открытых участках бежала со скоростью порядка тридцати километров в час. Получается — она понажимала на клавиши своей наручной панели, — где-то в районе четырех с половиной миллиардов кубометров в час. Это сопоставимо с сотней Амазонок, только протекающих с перерывами — замерзая и образовывая бесконечные ряды плотин, что создавали преграды и прорывались, целые озера, что испускали пар, стекая вниз по каналам и склонам, которые им только попадались, оголяя землю до самых коренных пород, а затем разрывая и эти породы… Лежа на полу марсохода, Энн могла ощущать этот штурм скулами — благодаря безумно трясущейся земле. Таких толчков на Марсе не было уже миллионы лет, чем объяснялось нечто иное, что она видела, но не способна была постичь — северная стена Ио перемещалась. Целая скала со всеми своими утесами расслаивалась и обрушивалась в каньон, сотрясая землю, вызывая тем самым еще больше обвалов, а исполинские волны смывали все в пучину, но вода снова наваливалась на лед, рассекая скалу на части, заполняя собой ее поры, и оттуда восходил такой плотный морозный пар, что в пыльном воздухе северная стена была видна лишь урывками.