Красный мир. Астероид

Когда в 2033 году предложили четырёхдневку, все решили, что наконец-то случилось немыслимое: власть подумала о людях и хочет облегчить им жизнь. Охранительские20 настроения захлестнули общество, и слабые голоса тех, кто говорил, что это очередная офера, утонули в восхвалении политики четырёх рабочих дней. Люди не хотели утруждать себя размышлениям, а с чего вдруг такие «подарки» для общества, да ещё и во времена непрекращающихся вооруженных конфликтов по всей планете, и уже который год лихорадящей экономике.

На референдум пришло более семидесяти процентов граждан, и за новый режим работы проголосовали восемьдесят пять процентов пришедших. На ТВ в непрекращающихся политических ток-шоу сильно удивлялись, как можно проголосовать против такой прекрасной идеи, или совершить чуть ли не преступление перед обществом и вообще не явиться на референдум.

После подсчёта голосов прошло всего два дня, а законопроект уже был в Госдуме на рассмотрении. Ещё через три дня закон был подписан президентом. Люди ликовали: власть не только предложила прекрасную идею, но и ещё не стала тянуть с её реализацией. На дворе был конец декабря, закон вступил в силу с нового года.

Но «счастье» длилось недолго. Уже в середине года стало понятно, почему нужно было голосовать против этого предложения властей. Организации стали нанимать новых сотрудников, создавая тем самым два коллектива, работающих раздельно. Один коллектив работал первые четыре дня недели, второй – оставшиеся три, а на следующей неделе менялись. Ссылаясь на то, что они эти самым приложили огромные усилия по снижению безработицы, следующим шагом стало снижение зарплаты в среднем на пятнадцать процентов.

Люди начали выходить на пикеты и митинги против такого произвола, но их не только быстро разгоняли, а самых активных арестовывали, но тут же увольняли «за утрату доверия». А поскольку в организациях стало фактически два коллектива, которые специально держали раздельно, потеря данных сотрудников не ломала рабочий процесс. После таких успехов работодатели стали закручивать гайки ещё жёстче. Заработная плата продолжала снижаться, социальный пакет становился меньше и меньше.

Появились робкие призывы создавать профсоюзы. Вот только как их организовывать, сделать эффективными, знали не многие. Да и страх быть уволенным, становился всё сильнее.

Андрей был одним из этих немногих. Его мотивация на борьбу с убийцами сестры была запредельна, поэтому усилий он прилагал много, что дало свои результаты. Куприну удалось за год профсоюзной деятельности так дестабилизировать работу компании, аффилированную с прокурором, что они находятся на грани банкротства. Причём Андрею удалось остаться в тени, поэтому видимо он ещё жив. Теперь этот опыт Андрей передавал своим товарищам в профсоюзе на нынешней работе.

– Эх, жаль не получилось убедить людей в афере четырёхдневки, – грустно вспоминал Куприн.

С его точки зрения это было очевидно сразу, но свои мозги другим не вставишь. Его жгло изнутри чувство несправедливости мира, злость на людей, которые готовы только жаловаться на эту несправедливость, но сами делать ничего не хотят. А если и делают, то во вред рабочему движению. Андрей прекрасно понимал, как всем тяжело, но от этого оправдания ситуация в лучшую сторону не менялась. И не изменится.

Подтолкнуть людей на решительные действия могло бы ещё большее обнищание, вот только не факт, что эти решительные действия были бы конструктивным. Просто быть недовольным мало, нужно знать причину проблемы и пути решения. Но религия и националистические движения активно препятствовали рабочему движению, пытаясь прививать своё видение мира. После таких внушений голодная толпа могла сделать только хуже.

– Всем хочется простых ответов на сложные вопросы, – подумал Андрей. – Учиться нужно сейчас, пока есть что кушать, и крыша над головой, потом будет поздно.

Не успел он подумать ещё о чем-либо, электробус получил сильнейший удар в бок, Куприн ударился головой в пластиковое стекло и потерял сознание.

Очнулся Андрей уже в больнице. Перед ним стоял человек в белом халате и читал. Увидев, что пациент проснулся, врач убрал папку, что-то подкрутил в капельнице и спросил:

– Как вас зовут? – спросил врач.

– Андрей, – слабым голосом ответил Куприн.

– А фамилия?

– Куприн.

– Что вы помните?

– Я ехал в электробусе, – сказал Андрей. Вспоминать ему не нужно, голова работала ясно. – И, видимо, он попал в аварию.

– Верно, – подтвердил доктор. – В него въехал грузовик. Вы ударились головой о стекло и потеряли сознание. Когда вас доставили к нам, команда скорой помощи сообщила, что привести в чувство вас не удалось.

– Сколько времени я был без сознания? – спросил Андрей.

– Четыре дня.

– Черт. Теперь меня точно уволят, – сказал Андрей.