Красный сфинкс

Это упорное вдовство породило самые злобные пересуды относительно дяди и племянницы. Говорили, что кардинал не выдает замуж красавицу-вдову, решив оставить ее для себя; утверждали, что г-жа де Комбале, которую светское общество видит всегда в закрытом платье и без украшений, принимает у себя его высокопреосвященство в декольтированном платье с букетом за корсажем, и кардинал, большой любитель цветов, сам снимает этот букет с ее груди. Правда, говорили также, что все эти злобные слухи распускает маршал де Брезе, разъяренный тем, что г-жа де Комбале, племянница его жены, не хочет оказать ему благосклонность. В то же время уверяли, что трое сыновей сестры кардинала Франсуазы де Ришелье, супруги Рене де Виньеро, сеньора де Понкурле, в действительности дети г-жи де Комбале и кардинала, которых г-жа де Понкурле из любезности воспитывает как своих. Поговаривали и о четвертом сыне, которым сестра кардинала при всей своей услужливости решила себя не обременять, поэтому его воспитывают в Париже. Эти слухи не допускались в общество, окружавшее г-жу де Рамбуйе, но вызывали улыбку у двора, ненавидевшего кардинала и его племянницу; они же породили эпиграмму, свидетельствующую о мере благожелательности молодой королевы к бедной вдове, чей строгий костюм и соответственное поведение так выделялись в придворной среде:

Филис вчера в слезах и гневе

Решила с жалобой явиться к королеве:«Кому обязана я этим слухом странным,Что четверо детей у нас с Арманом?»Ей королева ласково: «Филис,

Утри глаза, утешься, улыбнись!Брезе любого рад оклеветать безвинно,Изобрести наветов тьму;

Так пусть за честь сочтет, когда емуПоверят лишь наполовину».

Бывала на вечерах г-жи де Рамбуйе высокая, сухая и темноволосая особа, словно потевшая чернилами, по выражению г-жи Корнюэль. Сицилианка по происхождению, она переделала на французский лад свою фамилию Скудури, превратив ее в Колен де Скюдери. Появилась она в обществе своего брата, напоминавшего капитана Матамора; он сочинял трагикомедии, но ни одна из них не была пока поставлена, точно так же как мадемуазель де Скюдери сочиняла книги, но ни одна из них не была пока напечатана. Брату было двадцать семь лет, сестре — двадцать один. Вряд ли нужно говорить, что впоследствии Мадлен де Скюдери стала автором «Ибрагима, или Великого Паши», «Великого Кира», «Клелии» и еще пяти-шести романов, произведших фурор в середине XVII века, а Жорж де Скюдери — автором «Наказанного обманщика» и еще пятнадцати-шестнадцати пьес, однако даже названия их сегодня забыты.

Наша любезность по отношению к дамам позволила будущему коменданту форта де ла Гард проскользнуть в тени своей сестры. Если бы мы хоть чуть-чуть придерживались для мужчин того же порядка, какой установили для женщин — сначала знаменитости аристократические, потом знаменитости литературные, — то нам следовало начать с двух братьев Монтозье, истинных бронзовых столпов особняка Рамбуйе.

Оба брата по очереди влюбились в красавицу Жюли. Первым был старший, маркиз; но г-жа де Рамбуйе вздумала однажды познакомиться с линиями его ладони и прочла по ним, что маркизу определено судьбой убить женщину. Опасаясь, чтобы это не оказалась ее дочь, она с первых слов оборвала начатый им разговор о браке с красавицей Жюли. Однако, лишившись возможности завладеть ею, он попросил о счастье по-прежнему ее видеть, что и было ему дозволено.

Принятый в доме, он ввел туда своего брата, графа де Саля, который после смерти старшего брата стал тем знаменитым маркизом де Монтозье, с кого Мольер писал своего «Мизантропа». Излишне говорить, что после отставки, полученной братом, граф де Саль занял его место; в другом месте мы уже говорили, что он двенадцать лет вздыхал по прекрасной Жюли, и она согласилась выйти замуж лишь в тридцать девять лет. Юный граф де Саль прилично писал прозой и даже сочинял стихи, но не мог соперничать с литературными знаменитостями, придававшими блеск салону маркизы. Тут мы прежде всего должны назвать Шаплена, Гомбо, Ракана и его преосвященство епископа Грасского; что касается Малерба, то он умер именно в этом году. Мы начали бы с Вуатюра, если бы речь о нем не шла в первых главах этой книги.