Красный террор

Те же самые соображения писатель высказал в письме к В.Н. Григорьеву 16 (29) августа 1917 г.: «Немецкие деньги – пустяки. Честный большевизм опаснее всякого подкупа. А он есть и не у одних большевиков»; а также в письме к Д.О. Ярошевичу 24 августа (6 сентября) того же года: «Я не очень то верю в немецкий подкуп Троцкого, Луначарского, Ленина. Достаточно этой узкой, именно как лезвие топора, формулы, чтобы объяснить все наши беды и наш позор. Она отвергнута огромным большинством социалистов…»¹⁷

В итоге мы можем констатировать, что Короленко, как и многие представители демократического лагеря в то время, как человек, считавший себя социалистом, просто не мог принять самого того факта, что кто-то из революционного лагеря опустился до использования в своих целях денег, выделенных немецкими властями. И здесь писатель вновь проявил себя как «наивный и слишком порядочный» политик и мечтатель, веривший в то, что «борцы за свободу» должны быть чистыми и незапятнанными. Однако происходившие на глазах писателя события, особенно те, которые произошли с осени 1917 по осень 1918 г., демонстрировали совсем обратное.

К сожалению, писателю не были известны в то время многие факты, которые свидетельствуют сегодня о том, что германские власти все же проводили финансирование партии большевиков, прежде всего в отношении их антивоенной, пораженческой пропаганды. Однако это сотрудничество никак не укладывается в рамки простого шпионажа, скорее речь должна идти о действиях безответственных политиков, которые ради достижения своих целей и стремления к власти готовы были идти на любые сомнительные шаги, проявляя вопиющую беспринципность. А что касается заблуждений и незнания Короленко исторической подоплеки вокруг «немецких денег» для русской революции, то еще раз подчеркнем, что у нас, находящихся на высоте знаний сегодняшнего дня, есть явное преимущество перед очевидцами давно отгремевших событий: мы обладаем намного большей информацией об ушедшей эпохе, хотя, конечно, не можем воспринимать ее так же эмоционально, остро и драматически, как это делали свидетели русской смуты 1917–1921 гг. Уточним также, что все, казалось бы, наивные или «прекраснодушные» высказывания Короленко по поводу событий революции вызывались во многом его твердой приверженностью идеалам нравственности и добра, которые он всю жизнь пытался отстаивать в общественной жизни страны, и в том числе в сфере политики…

Особенно наглядно объективность книги Мельгунова о «золоте большевиков» проявилась при его оценке так называемых документов Сиссона, изданных в 1918 г. в США и игравших важную роль в построении обвинений против большевиков. Серьезный анализ документов привел автора к выводу, что «без всяких колебаний нужно отвергнуть все эти сенсации, как очень грубую и неумно совершенную подделку».

Существенное место в книге Мельгунова занимает осуждение им «политической беспринципности», «цинизма в политике», очень многое объясняющих в альянсе германских властей и большевиков. По его словам, в «сознании русской революционной демократии», так же как и в сознании немецких политиков и стратегов, «незыблемые законы общественной морали… пасовали перед требованиями реальной политики». А отсюда был лишь один шаг к преступным действиям, прикрытым «интересами дела».

Кроме очевидных достоинств в книге историка есть и свои слабости, недостатки, связанные главным образом с некоторой перенасыщенностью фактологией авторского текста, определенной скороговоркой в освещении ряда вопросов. Так, например, несколько раз упомянув о том, что средства, поступавшие из Германии, большевики использовали прежде всего на пропаганду, автор нигде не привел конкретных данных о масштабах этой пропаганды. А они были действительно впечатляющие.

Тон всей пропагандистской работе большевистской партии задавала «Правда», ежедневно выходившая до июльских событий тиражом 85–90 тыс. экземпляров. После же этих событий, несмотря на выход газеты под разными названиями, ее тираж был доведен в октябре 1917 г. до 200 тыс. Но «Правда» была далеко не единственной ежедневной газетой партии, кроме нее ежедневно выходили «Деревенская правда», «Солдат», «Социал-демократ», а также ряд других местных изданий. Помимо этого большевики выпускали газеты «Солдатская правда», «Окопная правда» (большое количество газет, рассчитанных на распространение в армии, было далеко не случайным), «Волна», «Утро правды», «Голос правды» и другие, журналы «Работница», «Просвещение», за границей на немецком и французском языках издавались газета «Русский корреспондент «Правды» и журнал «Вестник русской революции». Накануне Октября в распоряжении партии было уже более 75 газет и журналов, в том числе на национальных языках, ежедневный тираж которых составлял 600 тыс. экземпляров. Кроме того, партия имела издательство «Прибой», свои типографии, выпускавшие тысячи экземпляров книг и миллионы листовок. Вся эта деятельность, безусловно, требовала колоссальных финансовых средств.