Красный волк

— И это вселяет надежду! — Немедленно отреагировал Шен. — В самом деле, имея такого боевика, команда Ариги не убоится и самого Рогатого. Так, кинтаниан я представил?.. Ах, прошу прощения, прекрасная Гера, загадочная Гера, — он указал на некрасивую и холодную, как все кинтанианки, но очень надменную молодую женщину с восточными чертами, белой кожей и узкими коралловыми глазами. — О ней нам ничего не известно; но она подруга Ра и отвечает за вооружение Ариги. Теперь кортиане. Г’упра, твой приятель: многожёнец. Бежал не от закона, а от мести некоторых ортодоксально настроенных жён и их родни мужского пола. Он отвечает за архивы и сбор информации. Не смотри, что с виду он простоват, этот хитрец знает всё обо всём. Эта бестия — Ста. — Ив удивлённо взглянул на юную и хорошенькую, как котёнок, кортианочку, которая чувственно улыбнулась ему пухлыми тёмными губами. — Ста — гений, и этим сказано всё. Она не только пользуется самыми совершенными технологиями, как бог, она сама их творит буквально из ничего. За это и осуждена на Корте три года назад, когда поменяла полярность в стволах основы одного из терминалов, чтобы «посмотреть, что будет». Погибло больше сорока человек, насколько мне известно, у сотни с лишним были неприятности с сердцем и давлением. Но это она не со зла. А из свойственного гениям безразличия к толпе. Переходим к шхарианцам. Это — Кмоль, вдовец. Впрочем, он утверждает, что смерть его жены — несчастный случай, и я ему верю. Все мы слышали про шхарианских жён. Кмоль тоже отвечает за вооружение Ариги. Это — Рэтха. Он жену не убивал, он просто сбежал от неё, и рад этому. Рэтха отвечает за воздух Ариги и всё, чем мы дышим, что едим, что пьём. Он биохимик. На нём так же ответственность за питание самой Ариги; помимо того, он выполняет сейчас вместе с Г’упрой обязанности механика, которые очень надеется переложить на тебя. Раббиане: эта изящная дама — Аэла, наш врач. Она прекрасный врач, но однажды перепутала команды и размазала своего пациента по барокамере. По несчастной случайности он оказался старым недругом её клана, и всё приняли за вендетту, что, конечно же, не верно. Её муж, Рэма, не виноват ни в чём, как младенец, и просто разделяет с женой судьбу, а заодно присматривает за нашими растениями и кормит нас всех. А вот эта дама, — Шен торжественно представил бардианку, величаво сидевшую отдельно от всех, — моя помощница, Моанна. Выслали с Барда её за то, что она по старинному прекрасному обычаю своего племени, который кипы почему-то запретили, отрезала кое-что у мужчины, который пытался её обидеть, и бросила его в пустыне истекать кровью. Так что придержи своё восхищение, которого она, несомненно, достойна, при себе. Потому, что если она только заподозрит тебя… нет, не буду говорить, чем это грозит.

А это, — обратился теперь Шен к команде, — офт мероканца, который родился на Старом Мераке и умер пол тыщи лет назад; понятия не имею, где Шитаха выкопал его мозг. Он тоже. Ничего, кроме мгновения своей смерти, он не помнит, но был в своё время гениальным механиком, и надеется стать им снова в самое короткое время. Я решил дать ему такую возможность, поэтому все вопросы и претензии по поводу его присутствия на борту — ко мне одному.

— И как тебе далёкое будущее, кхем Волк? — Кокетливо спросила Ста.

— Не знаю. — Ответил Ив. — Но на Гонвед было погано.

— Да и здесь только преступники и отщепенцы вроде нас. — Хихикнул рыжий Кмоль. — А о себе ты не упомянул, Шен. Скажи, ты откуда?

— Список моих преступлений, — серьёзно ответил Шен, — так пространен и ужасен, что я намерен посвятить ему отдельный вечер. А теперь давайте есть.

Ив так давно не ел ничего вкусного, и постоянно с момента своего пробуждения в офте испытывал такой голод, что набросился на еду, как голодный волк. Еда была кортианская, как и язык, на котором говорила команда Ариги, много мяса, много овощей, нежные побеги папоротника со вкусом зелёного яблока, сладкие фиолетовые орехи кортианской пальмы, сок кортианского молочая, сладкий и густой, с ванильным привкусом, и хлебцы наподобие земного хвороста, из муки клубневого растения, похожего на земной картофель. Ив ел и не мог остановиться, пока, опустошая последнюю тарелку, не понял вдруг, что никто уже не ест, и все смотрят на него. Покраснел.

— Здорово же гумики его кормили! — Радостно рассмеялся Г’упра.

— За пятьсот лет не так оголодаешь. — Заметил Ра.

— Ешь, сколько влезет. — Разрешил Шен. — Еды много.

— Ещё бы! — Вмешался Кмоль. — Арига перерабатывает в еду всё, что получает от нас. Каждый раз, садясь за стол, я молюсь, чтобы это были не какашки Моанны! — И расхихикался, увидев выражение лица Ива, а Моанна произнесла своим хрустальным голосом:

— Ты же понимаешь, кхем Волк, что это тщетное кривляние не есть истина. Тем, что Отрыжка Гуманоида назвал «какашка», Арига удобряет наш прекрасный сад. Мы там делаем отдых, когда позволяет распорядок. И когда ты придёшь в наш прекрасный сад, и увидишь самый грустный образец, имей знание, что ему сделано удобрение какашкой Кмоля.