Красным по черному

— Что вы, всё-таки, натворили?

— В том-то и дело, что ничего!

— А ещё учитель! Просто так у нас в милицию не забирают! Это вам даже Круглов подтвердит, — заявил Светловидов, вновь усаживаясь на своё место. И добавил — «со знанием дела»: — И выпускают оттуда тоже, как правило, не за простое «мерси».

— То было мнение крупного специалиста, — отозвался Круглов, наливая водку.

— Так, — Саныч повысил голос, — во избежание выработки у меня комплекса педагогической несостоятельности призываю всех наполнить рюмки-бокалы и сменить тему! За кем первый тост?

— Да уж — по старшинству. Зря, что ли, столько времени вас ждали?

— Вот слово «старшинство» мне явно не нравится. Посему, принимая во внимание давность нашего знакомства, не очень значительную разницу в возрасте, а также тот факт, что с некоторыми из присутствующих — включая гостеприимных хозяев — мы уже давно на «ты», предлагаю распространить данное правило на всех. Пусть это станет нашим коллективным брудершафтом (кстати, тоже немецкое словцо). Цум воль, либэ лёйтэ! Будьте здоровы, дорогие мои!..

После второго тоста — за присутствующих дам — Саныч вновь оглядел «сотрапезников»:

— Ну и? Может, хватит обжираловкой заниматься? Кто первым готов поделиться с бывшим учителем своими жизненными достижениями?

— Видите ли… Ах, да, пардон! Видишь ли, учитель, — ответил за всех Вася Громов, — мы, в принципе, уже почти всё друг о друге знаем. Во-первых, потому что иногда всё-таки пересекаемся по жизни, а во-вторых, за то время, что ждали тебя сегодня, успели наговориться до донышка. Ты же у нас нынче — человек «импортный», можно сказать, с неизвестной, обновлённой биографией… Слухами, опять-таки, земля полнится всякими. Так что логичнее было бы тебе поведать нам всем о себе, чем кому-то из нас свою среднестатистическую жизню обмусоливать.

— Здрасти…

— А что? Вася прав. Рассказали бы о своём житье-бытье в Европах! Это правда всем интересно. А то о вас действительно никто ничего толком не знает…

— На самом деле, ребята, в Европе не так много интересного. Нет, правда, это не кокетство! Там нет абсолютно ничего такого, чего бы не было в Питере. Самым сильным потрясением для меня, например, стало посещение Версаля. Я уж не знаю, кто и что брал за образец, но Версаль тянет в лучшем случае на роль средненькой пародии на наш Петергоф. Серьёзно! Про Германию — просто молчу. Вы хоть раз слышали об экскурсионных поездках, например, в Берлин? Лондон, Париж — да, Берлин — нет. Почему? Да там после войны смотреть практически нечего. Всех достопримечательностей: рейхстаг, который постигла судьба «Авроры» — после реставрации от него осталось одно название; четыре-пять музеев — для питерского глаза скучноватых; «Аквариум»… И всё, пожалуй. Ну, русских обязательно ещё в Трептов тянет, по старой памяти. Дрезденская галерея, Кёльнский собор — больше в Германии делать нечего.

— А как же хвалёная немецкая культура, образование? Сейчас считается престижным отправлять туда детей на учёбу…

— Ага. Только когда я говорю немцам, что в Питере больше трёхсот театров, они мне не просто не верят, а обижаются, причём на полном серьёзе, считая, что я держу их за идиотов. На весь Берлин им хватает нескольких театров, одной филармонии и двух опер. При этом одну из них уже который год пытаются закрыть — не могут решить только, какую именно. Образовательная сфера — отдельная песня. Сколько университетов в Питере? А в Берлине — всего три! И то считается, что один лишний. Среди присутствующих есть кто-нибудь, кто не знает, как зовут канцлера Германии? А из пяти немецких школьников только один может назвать это имя. И чтобы уж закрыть тему окончательно — общедоступная информация, почему-то совершенно неизвестная здесь. В Германии больше четырёх миллионов человек — иначе говоря, почти двадцатая часть населения — неграмотны, то есть не умеют ни читать, ни писать. Угу…

— Всё это очень интересно, конечно. Только непонятно, что же ты-то тогда там, а не тут? Или тебе нравится ощущать себя эдаким Миклухо-Маклаем среди европейских аборигенов? — ухмыльнулся Громов.