Красным по черному

— Ценя ваше и своё время, — начал он довольно строго, — буду краток. Ночной эпизод с обнаружением неизвестного раненого в Петроградском районе, ставший, как известно, основным событием вчерашнего дня, получил неожиданное продолжение. Человек этот — личность которого так и не удалось установить — несмотря на серьёзные раны и достаточно тяжёлое состояние, исчез прямо из больницы. Попросту говоря, скрылся спустя менее полусуток после операции.

— Как он, такой, умудрился скрыться? — спросил майор Бовкун. — Может, его выкрали?

— Да нет, не может, — мрачно возразил Кривошеин. — Судя по данным предварительного расследования, проведённого нашими коллегами из Петроградского райотдела, он именно скрылся. Причём, очень вовремя, поскольку вскоре туда явился некий субъект, который, не застав его, похоже, малость расстроился.

— К нам-то всё это какое отношение имеет? — опять проворчал Бовкун. — Пусть петроградцы и дальше занимаются этим делом. А то у нас своих мало!

— Они и не отказываются. Помочь нам.

Иван многозначительно взглянул на своего друга и заместителя и тихо добавил:

— Я, Никола, договорю, если не возражаешь. Все вопросы — потом.

Он обвёл взглядом присутствующих и продолжил, повысив голос:

— А к нам это всё имеет самое прямое отношение, товарищи, поскольку этот… найденно-пропавший недорезанный, кроме незаурядных физических данных, обладает ещё и довольно специфическим чувством юмора. Он счёл некорректным покинуть гостеприимное заведение, в котором ему спасли жизнь, инкогнито и перед уходом попросил медсестру вписать в температурный лист его данные: Колчин Е.В.

Кривошеин умолк и, выждав несколько мгновений, закончил:

— Надеюсь, нет необходимости говорить, кто это, скорее всего, был в действительности? Так что, прошу всю оперативную информацию по нашему таинственному Монаху — на стол…

— Первый раз с таким сталкиваюсь, — задумчиво произнёс Иван, когда они с Николой после оперативки остались в его кабинете вдвоём. — Бандит-невидимка — без внешности, без биографии! Умный, хитрый, сильный, с самим Богомолом насмерть сцепился, а конкретной информации — ноль! У нас даже словесного портрета его нет. Фантастика!

— Подожди, агентурники что-нибудь нароют…

— Что-нибудь, когда-нибудь!.. А пока меня во всей этой истории интересует ещё один вопрос. — Иван перевёл взгляд на Николу. — Как Богомол сумел меньше чем за сутки разыскать, точно установить место нахождения нашего безымянного героя и направить к нему мокрушника? — Он помолчал. — И ведь этот парень был уверен, что Колчин его найдёт!

— Что ты хочешь сказать?

В глазах Бовкуна читался почти испуг.

— Пока не знаю. Надо думать… Некстати, ты не забыл про завтра?

Никола, явно не успевая мыслью за Иваном, не понял, что он имеет в виду.

— Хорош папашка, — усмехнулся Кривошеин. — Пацан первый свой юбилей встречает, можно сказать, с ударными показателями заканчивает пятилетку! Лиза взяла отгул на завтра, так что заберёт его прямо с утра из садика.

Уловив наконец, о чём речь, Бовкун тем не менее отреагировал как-то… индифферентно:

— Со всеми этими делами и заморочками — как раз до праздников. — Он ещё больше насупился, взглянув на друга. — Юрка уже сам, по-моему, не знает, кто из нас его отец. А про мать даже не вспоминает…

— Ну, знаешь… — посуровел Иван и отвернулся. — Считай, что я тебя не слышал!

* * *

Колчин вышел из здания Большого дома и тут же сел в ожидавшее его более полутора часов такси — «Волгу» ГАЗ-21, с оленем на капоте. Бросив водителю короткое «домой», он откинулся на сиденье и, прикрыв глаза, погрузился в раздумье.

Да, жадность фраера сгубила…

До сих пор менты с их постоянными вызовами и протоколами волновали его мало. Он для них был недосягаем. Теперь же, разделавшись с Кабаном, Кривошеин со своими спецами, похоже, переключился на него основательно. Тут и Троян — не помощник. И всё — благодаря этому пакостнику, кенту проржавевшему, который очень кстати подсунул свою подлянку. Гадёныш!

Конечно, нюх его не подвёл, чутьё не обмануло, когда, подыскивая замену Кабану, он остановил выбор на этом, каких-нибудь два-три месяца назад вообще никому здесь неизвестном звездохвате. Этот — не дурак Кабан, потерявший почти всех своих «поросят» и позволивший ментам себя коцнуть![23]

Только избыток ума бывает страшнее дурости. Во всяком случае, опаснее — это точно. Слишком быстро догнал, как-то незаметно въехал он во все тонкости его, Богомола, системы, с таким трудом выстроенной, можно сказать, выстраданной за столько лет. Системы, сделавшей его практически неуязвимым — именно потому, что рассчитана она была на годы вперёд. Шутка ли — короноваться, почти не имея тюремного стажа, если не считать единственной ходки по малолетству, которая и дала ему в жизни всё: инвалидность, досрочное освобождение, возможность окончить университет и ни одного дня не проработать «на дядю»!