Красота, которая убивает

– Самую страшную и загадочную на свете. Но всему свое время… Тебя здесь никто не тронет пальцем. Только не пытайся сбежать – честно скажу, выбраться отсюда нереально. Видимо се ускоро, драга моя!

– Что-что? – переспросила Ракитина.

– Это по-нашему, по-сербски. Что значит: «скоро увидимся, моя дорогая».

– Понятно…

Дверь за Росси закрылась…

Ольга села с цветами на кровать и понюхала их… Какой аромат! Просто прелесть! И вино так приятно кружило голову. А на губах горели сладкие поцелуи. Какой сегодня был романтический и незабываемый вечер! Ах, Серджио, ты только раздразнил ее женскую душу и ушел… Нехороший ты человек… Балканский Дубровский…

Глава 19

Письмо ценою в миллионы

Мать преступления – глупость.

Но отцы его часто бывают гениальны.

Ежи Лец

1947 год, г. Констанца, Румыния

Никола Ракитич открыл одну из местных газет, и ему сразу в глаза бросился кричащий заголовок: «Сенсация века! Маньячка из Бухареста отравила более 30 мужчин!»

Никола открыл другую газету, третью – и там та же тема:

«Музей смерти Веры Ренци!», «Мумии в подвале!», «Кладбище в особняке».

Никола прочитал все статьи и очень удивился: Вера Ренци – убийца?! Неужели это его Вера, та нежная, красивая и надменная девушка, которую он когда-то любил? Не может быть! Как такое могло случиться?

Никола вышел из дома в расстроенных чувствах. Ему захотелось просто прогуляться.

Кругом все по-прежнему утопало в зелени, хотя сентябрь уже подходил к концу. Улицы Констанцы изобиловали великолепной красоты фонтанами. В городе было большое количество бульваров, по которым гулял народ. Нельзя было не заметить, что в городе было много советских военных. После окончания войны, по договоренности с союзниками, советские войска не вывели из Румынии.

После поражения на выборах 1946 года националистические партии оказались в изоляции. Ослабла и королевская власть. А коммунисты, при поддержке советских войск, набирали силу в стране. Румыны все больше и больше их поддерживали. Коммунисты сменили руководство министерства национальной обороны для ликвидации срыва возможного сопротивления монарха. Король обещал отречься от власти и покинуть страну. И в стране многие уже знали и не скрывали, что скоро Румыния станет народной республикой.

Ракитич не поддерживал ни коммунистов, ни националистов, ни монархистов, он был сам по себе. Хотя воевал на стороне югославских партизан. Он, как и многие его соотечественники, ненавидел фашизм. В любой форме. Что немецкий, что итальянский, что румынский или венгерский.

Никола не спеша дошел до набережной. Там постоял возле разрушенного древнегреческого храма и спустился вниз. Он побрел по практически пустому пляжу вдоль кромки берега, слушая плеск набегающих на песок волн и размышляя. Морская вода в Констанце отличалась безупречной чистотой и прозрачностью. Видно было, как вдоль песчаного дна проносятся стайки мелких рыбешек и скользят желеобразные белые медузы небольших размеров. Пахло морскими водорослями. А вдали, у горизонта, самое синее на свете Черное море сливалось с небом.

Ракитич вышел на длинный дощатый пирс… Мысли продолжали роиться в мозгу Николы…

«Почему так происходит на свете? Был человек милым и небесным созданием, рос, развивался, любил кого-то, мечтал о светлом и прекрасном будущем, а потом раз – и стал исчадием ада! Ирония судьбы или козни дьявола? Или господне наказание? Вера – маньячка! Вера – серийная убийца! Вера – коварная отравительница! Кто бы мог подумать, что она будет в этих ипостасях?! Как такое можно было представить тогда, когда они, несовершеннолетние подростки, валялись и курили в постели и пили «Мускат»… Интересно, помнит ли она о нем? Вряд ли. У нее было столько мужчин – сразу и не пересчитаешь! Вряд ли она помнит и о своем первом сыне. Да что и говорить, прославилась его Верочка со знаком минус!»

Ракитич сел на край пирса и продолжил размышлять над превратностями судьбы.

Через два года Никола решил поехать в Бухарест и проведать Веру Ренци, но ему отказали в свидании без объяснения каких-то причин. Потом Никола написал письмо Вере, но ответа не последовало. И он успокоился, подумал, что это и к лучшему.

В пятьдесят восьмом году Ракитич, видимо, под влиянием нахлынувших воспоминаний и алкоголя, снова написал Вере письмо, но опять не получил ответа. И он снова успокоился. Хотя время от времени припоминал свою первую любовь – Верочку. А жизнь продолжала идти своим чередом.

И вот спустя два года…

Ференц и Сабо сидели в глубокой задумчивости. Наконец, Сабо нарушил тишину.

– Как же ее «расколоть», эту чертову маньячку, чтобы не было излишнего шума?

– Без излишнего шума не получится, – возразил Ференц.

– Может, применить изощренные пытки, а потом быстренько похоронить. Все равно у нее нет родственников. Никто к ней не приходил за все время. Кому нужна сумасшедшая убийца? И журналисты давно о ней забыли.

– А если она во время допроса умрет, не дай бог. Откуда мы тогда узнаем тайну ее сокровищ?