Красотка

– Как ты живешь вообще, если ничего не знаешь? – подивилась сестрица. – «Гламурена» – это женский интернет-журнал, жутко популярный, между прочим. Такой, знаешь, для юных хищниц и модных стервозин. Мы с твоей дочерью тоже его читаем, чтоб ты знала.

– И не только читаете, как я понимаю? – Я нервно побарабанила пальцами по столу.

– Правильно понимаешь, – Натка кивнула, и с ее физиономии посыпались хлопья целебной побелки. – Короче, долго объяснять, это надо видеть.

Сестрица потянулась к подоконнику, извлекла из-под символического прикрытия неровно обрезанной тюлевой занавески загодя приготовленный смартфон, нажатием пальчика оживила его и вручила мне:

– На, читай.

Я читала и думала, что права была та усталая докторша, которая сказала, что Сашку надо пороть. Разболталась моя доченька, совсем потеряла представление о том, что такое хорошо и что такое плохо.

«Соблазнам темной стороны силы Скайуокер юный поддался!»

Статья, собравшая уже несколько тысяч просмотров, была озаглавлена с ехидной лиричностью: «А мама моя против».

Я сразу вспомнила, что есть популярный старый мультик с созвучным названием, и поняла, что меня фактически обозвали Бабой-ягой. Усомниться в этом не дал подзаголовок: «Судья Кузнецова не позволяет родной дочери стать красивой».

Дальше следовал слезовыжимательный рассказ о том, как моя бедная девочка страдает под гнетом пухлых щек, а злыдня мать не только не стремится облегчить суровую участь деточки, но даже не сочувствует ей. Ни разу и ни капельки.

– И чья это была инициатива? – Дочитав, я подняла глаза на Натку.

– Угадай с трех раз, – предложила она, вонзая вилку в котлетку, от которой отказалась я.

– Не знаю, но печенкой чувствую, что без Анфисы Гривцовой тут не обошлось…

– Бинго! – сестра отсалютовала мне вилкой. – У этой Анфисы есть знакомая бьюти-журналистка, которая сотрудничает с «Гламуреной», вот она и устроила дельце ко всеобщему удовольствию.

Я прикинула: Сашке заплатили за эксклюзивную информацию, журналистке – за написанную статью, «Гламурена» разжилась скандальным материалом, читательницы получили заряд бодрости и хорошего настроения оттого, что не в их жизни все так печально. А мне на голову ляпнулось очередное ведро отнюдь не косметической грязи. И вылила его на меня родная дочь.

– Насчет всеобщего удовольствия – это ты сильно загнула, – мрачно сказала я Натке. – Я лично не в восторге.

– Ну-у-у… И для тебя в этой ситуации есть какие-то плюсы, – неуверенно протянула сестра.

– Какие, например? – заинтересовалась я.

– Например, благодаря мне, ты вовремя узнала об этой статье. – Натка выпятила грудь, словно ожидая, что я влеплю туда медаль. – И теперь точно будешь знать, почему и о чем люди шепчутся за твоей спиной. А еще ты в курсе, что у Сашки снова есть деньги на операцию…

– Ей заплатили так много?! – Я испугалась.

– Я не в курсе, сколько именно, но «Гламурена» – ресурс богатенький, они даже за конкурсы в соцсетях хорошие призы раздают, – затрещала сестрица. – Представь, наборы элитной косметики и фирменные тряпки просто за перепосты, я как-то тоже получила классную такую футболочку со стразиками…

В свете поступившей информации нужно было что-то делать. Я не придумала какого-то нового способа урезонить свою оппозицию и поступила как типичный диктатор: ужесточила законы и ввела репрессии за их нарушение.

Сашке было категорически велено сразу после школы отправляться домой и сидеть там под надзором тети безотлучно. Никаких посиделок с подружками, никаких романтических прогулок под луной до тех пор, пока мы не достигнем взаимопонимания.

– То есть до конца жизни, – злобно подытожила дочь.

Наверное, она имела в виду свою собственную жизнь, но мне подумалось о скором конце моей.

Я понимала, что долго так не выдержу. Было невыносимо тиранить любимую девочку и видеть ненависть в ее глазах, но я умирала от страха при мысли о том, что она может вычудить, оставшись без присмотра.

А Сашка замкнулась и озлобилась. Специально для того, чтобы мне досадить, она приносила домой гадкие бульварные газетенки с публикациями о процессе «”Эстет Идеаль” против Сушкиной», цветными маркерами выделяла в тексте нелестные упоминания о судье Кузнецовой и оставляла пестрящие пометками листы на виду.

Я делала вид, будто меня это не задевает, складывала газетки стопочками и чистила на них картошку.

К сожалению, Натка, весьма недовольная своей новой ролью тюремщицы, не могла отказаться от регулярных процедур в клинике. Это означало, что через день поднадзорная Сашка будет оставаться дома одна. Ну уж нет! Я слишком хорошо помнила, к чему привела эта полная свобода в сочетании с наличием денег в прошлый раз.

Но не нанимать же няньку для здоровой пятнадцатилетней девицы? Или все же нанять?

Я посоветовалась с Машкой. Мудрая подруга сказала:

– Никакая фрекен Бок не помешает поднадзорному Малышу завести себе хулиганистое привидение с моторчиком и вляпаться в историю.

Я поняла, что Машка по вечерам читает своему потомку «Карлсона», педагогически правильно расставляя акценты.