Кратчайшее расстояние

Входит президент, о котором так беспокоился в свое время монгольский журналист. Короткая речь, перечисление наших успехов и заслуг всей отечественной космонавтики, слова о преемственности поколений. И наконец…

— Звание Героя России с вручением медали 'Золотая звезда' присвоено космонавту-инструктору, генералу военно-космических сил Серебро Игорю Вадимовичу, — президент прикалывает награду рядом с первой Звездой. Цветы, протокольная фотография. Игорю предлагают сказать несколько слов, показывая на трибуну, но он отрицательно качает головой. Еще одно рукопожатие, и Игорь садится рядом со мной.

— … полковнику военно-космических сил Русанову Артему Арсеньевичу, — та же пантомима — и Артем обет молчания не нарушил.

— … космонавту-инструктору Гордеевой Екатерине Юрьевне, — Катерина в строгом облегающем черном платье, очень элегантном. Президент довольно эротично шарит по Катиной груди, пытаясь вручить награду. А я говорила! К концу церемонии подруга куда румянее, чем в начале.

— Звание Героя России с вручением медали 'Золотая звезда' присвоено космонавту-инструктору Янтаревой Людмиле Евгеньевне, — иду вперед, сердце колотится. Не упасть бы, я на каблуках сто лет не ходила. Я ничего вокруг не вижу от волнения, смотрю, как президент берет с подушечки медаль и прикалывает мне на лацкан.

— Людмила Евгеньевна, — и мне показывают на трибуну.

— Уважаемый господин президент, уважаемые коллеги, дамы и господа. Наш экипаж поручил мне сказать несколько ответных слов. Мы счастливы, что именно нам, российским космонавтам, удалось осуществить мечту человечества — побывать на Марсе. Мы благодарны всем, кто создал наш межпланетный экспедиционный комплекс, обеспечил нам высокую безопасность на всем протяжении полета. Мы благодарим наших родных и близких за терпение и поддержку, которые мы ощущали даже за миллионы километров от Земли. И заверяю вас, что мы приложили все силы, все свои умения, чтобы выполнить поставленные перед нами задачи.

Аплодисменты, награждение огромного количества народа — начиная от вице-премьера (с него вообще хотели с первого начать, но президент лично распорядился) и кончая слесарем-сборщиком со стапелей. В соседнем, Владимирском, зале, начинается собственно прием — шампанское, тосты. Президент сразу направляется к нашему столику, еще раз поздравляет, обходит еще несколько столов и незаметно уходит. К нам подходят, беспрерывно поздравляют, просят сфотографироваться.

— Игорь Вадимович, — подходит к нам пресс-секретарь президента, — Сергей Найданович вынужден был уйти — важный телефонный звонок. Но он просит вас присоединиться к нему через полчаса за обедом.

Мы переглядываемся и, разумеется, соглашаемся. Кроме нас, на обеде присутствуют только… президент. Нас усаживают за круглый стол, причем президент с веселой усмешкой садится между мной и Катей.

— Надеюсь, вы не возражаете? Должны же у меня быть хоть какие-то привилегии?

Будет о чем внукам рассказать. Наш президент, оказывается, очень прост в общении, остроумен, совершенно не величественен. И с искренним любопытством расспрашивает нас о впечатлениях, о том, что прочитал, разумеется, в совершенно секретном докладе. Мы сидим за столом часа два с половиной, пока вслед за официантом, в очередной раз подавшим свежий чай, в комнату за президентским кабинетом не просачивается нервный помощник.

Вечером большой концерт в Государственном Кремлевском Дворце в нашу честь. На огромном экране кадры марсианской съемки, когда установлен флаг России и флаг ООН.

— Я поднимаю флаг своего государства, — гремит песня. И зал встает…

Представьте себе человека, долгое время проведшего на необитаемом острове, например. Он привыкает к одиночеству и тишине, смиряется со своим положением, и вдруг его спасают. Он возвращается в свой дом, к своим прежним занятиям, друзьям, образу жизни. Как вы думаете, что он будет делать? Наверстывать упущенное, как можно больше общаться, стремиться к людям? Или, наоборот, ему будет не хватать тишины и одиночества?

После окончания карантина мир обрушился на нас шумом, суетой, новостями, техническими новинками, изменениями, которые для обычных людей стали уже обыденностью. Как будто этого было мало, мы стали 'звездами'. Десятки встреч, интервью, сьемки, шоу, приемы в иностранных посольствах, научные доклады, выступления перед студентами. Этот круговорот все длился и длился. Мама с папой уехали на второй или третий день, потому что было понятно, что никакого общения в ближайший месяц у нас не получится. Я даже не смогла их проводить!

В конце концов мы взбунтовались.

— Виталий Германович, это все понятно. Спонсоры, привлечение средств. Но и нас поймите. Мы оговорили, что вы нас отпустите в отпуск не позднее двадцать пятого декабря. Сейчас вы нам говорите, что до двадцать седьмого все расписано. А о наших планах вы не хотите спросить? У нас на двадцать восьмое банкет заказан, родители нашу свадьбу четыре года ждут! И я тоже, между прочим! А мне даже платье некогда купить! — Катя едва сдерживалась, чтобы не заплакать.