Кратчайшее расстояние

— Ты очень красивая, Мила, — сообщил мне Игорь, когда я уселась за столик и взялась за стакан с минералкой — после танцев очень хотелось пить.

— Угм, — невнятно согласилась я с ним, вгрызаясь в только что поданное мясо.

— Что это за мужик к тебе все время подходит? Танцевать постоянно приглашает? — по-моему, Игорь злился. Я безмятежно пожала плечиком. Катя за соседним столом смотрела на меня очень сердито. — Мила, пожалуйста, не делай глупости!

— Какие? — поинтересовалась я, подтягивая к себе тарелку с сырными рулетиками.

— Ты так меня заставить ревновать хочешь, что ли? — теперь Игорь злился совершенно очевидно.

— Зачем? — изумилась я. Тут как раз тамада объявил перерыв и танцующие начали рассаживаться, кто-то пошел покурить, кто-то — нос попудрить. Я увидела Жанну и Злату, помахала — подождите, и упорхнула.

Мужика, к слову, звали Семеном. Какой-то местный родственник, веселый, обаятельный, сразу видно — ходок. Я, честное слово, с ним не кокетничала. Да, танцевала, смеялась над анекдотами, болтала. Подумаешь, преступление!

В дамской комнате было довольно просторно — еще бы, лучшее заведение в городе, много зеркал, можно присесть и чулки поправить, например, или помассировать отвыкшие от узких туфель бедные лапки.

— Катя, какое у тебя платье классное, — восхитилась Снежана. — Вроде бы простое, а идет тебе очень. И не на один раз, не занавеска аляпистая.

— Ага, мне и самой нравится, — я встала, с удовольствием повертелась у зеркала. Платье было сшито из мягкой серо-фиалковой ткани, прямое, до середины колена. Из украшений — декоративный геометрически-строгий бант, он же единственная бретелька, пояс, да подол тремя легкими волнами. Никаких серег и ожерелий к нему я тоже не надела. Браслет на руке с лазуритами, и все. И еще туфли. Очень красивые и очень дорогие. Ну, вы помните, это у меня пунктик?

— То-то твой извелся, — подначила Злата. — А я жалела, свадьба без драки — деньги на ветер.

— Какая драка? — повернулась я к ней. — Ты про что, Злата?

— Я думаю, как бы сейчас махаловка не началась, как в каком-нибудь вестерне. Или, скорее, в клубе сельском — местные против приезжих. Романтика!

— Да ну, — отмахнулась я. — Все взрослые трезвые люди, офицеры.

— Как скажешь, — тонко улыбнулась Уфимцева. — Как скажешь.

Я была права, не подрались. Так, вышли, поговорили. Я тоже сходила, подслушала. Как водится, ничего хорошего про себя не услышала!

Норильск встретил нас огнями. Для города, в котором полярная ночь, было очень светло, и очень красиво. Вполне московский размах праздничной иллюминации. Встречали нас отцы. Папа сграбастал, стиснул. Игорь с отцом обнялись.

— Милка! Долго же вы! Здоров, Игорь, — отставил меня, пожал тому руку.

— Здравствуйте, Вадим Олегович, — вежливо поздоровалась.

— Здравствуй, Люда. С приездом.

— Холодно тут у вас, — я поежилась.

— Да ты что? — удивился Игорев отец. — Тридцати пяти даже нет.

— Хорошо, — согласилась я. В смысле, хорошо, что не пятьдесят, к примеру.

У старших Серебро, Игорь мне давно рассказывал, хорошая трехкомнатная квартира в центре, но вместить всю нашу компанию, восемь взрослых и троих детей, не могла, конечно.

Поэтому мы поехали, как сказал Вадим Олегович, 'на дачу', на озеро. Дача — это два дома, соединенных между собой крытой верандой. В одном, побольше, жили мама с папой с детьми и внуками, в другом — родители Игоря и мы, разумеется. Мне, конечно, скандал устроить — на раз, а смысл? У людей праздник — дети приехали после долгой разлуки. Ирина Георгиевна так плакала, бедная, так сына обнимала. Он стоял, гладил ее по спине, приговаривая:

— Мама, что ты? Не плачь. Все хорошо. Я вернулся. Ну, мам…

Она с трудом успокоилась, погладила его по плечу, отпустила.

— Люда, здравствуй, дочка! Прости, расклеилась совсем, — обняла меня, поцеловала. — Приехали наконец, погостите. Мы вас ждали, ждали…

Подоспела и Света, кинулась обниматься, тоже заревела. Закрылись на кухне, поплакали, потом Ирина Георгиевна достала графин с настойкой, сказала 'от нервов', и крохотные рюмки. Уселись на кухне, быстренько накрыли стол, пили по глотку, ели — в основном я, плакали, смеялись. Маленькая Мила уснула на узком диване, обложенная подушками, мужчины, вроде, в баню ушли, мальчишки, похватав подарки, умчались звонить друзьям, хвастаться 'настоящими метеоритами', и есть 'космическую еду'. А еще я им заказала форменные комбинезоны отряда космонавтов, точь-в-точь, как наши, и привезла всякие сувениры с атрибутикой — пусть дарят.

— Лютик, — мы сидели, обнимались со Светкой. Успокоившиеся мамы тихо переговаривались. — Это страшная тайна!

— Рассказывай, — я прижалась крепче. — Я так люблю страшные тайны!

— Только ты не признавайся, что я проговорилась, — страшным же шепотом сообщила мне сестра. — Игорь собирается сделать тебе предложение за столом, под бой курантов!

— Откуда ты знаешь? — опешила я. — Мы же только-только прилетели! Вы его и не видели толком.

— Так он своим сказал, еще недели две назад, а тетя Ира нам.