Кратер Десперадо

От ходьбы стало теплее, да и долина уже не казалась такой мрачной. Миновав пожухлые поля, изгнанники углубились в прозрачный осенний лес. Ветер срывал с березок и осин огненные листья и ронял на землю, где они постепенно чернели, будто отгорая. По краям дороги росли грибы — огромные сыроежки, яркие мухоморы и белесые поганки на тонких ножках. Пахло лесной сыростью и прелой листвой.

— Ты из пращи стрелять умеешь? — спросил Кронт, не замедляя шага.

— Да.

— Подстрелишь нам утку?

— Не знаю. Но лучше зайца. У него шкурка. Теплая…

Кронт захохотал:

— Соскучился по теплу и уюту, высокородный? Эдак нам придется друг друга сожрать…

— Что за бред! Добуду я тебе еды, не волнуйся! Можно и лук сделать. Правда, нет наконечников для стрел, разве что закалить дерево на огне… Или силки поставим. Не переживай, мной тебе давиться не придется.

— Да я спокоен, как шестидневный труп. Хотя и не пойму, с какого перепою я поперся в эту дерьмовую долину с тобой!

— Ты бы предпочел болтаться на виселице?

— О, так ты, значит, меня от смерти спас! Спасибо, благодетель!

Кронт с досадой пнул особо крупный мухомор: гриб шмякнулся на обочину и распался трухой, ударившись о череп лося… Кость ярко белела среди жухлых листьев, пустые глазницы смотрели на север.

— Знак для путников… — Кронт поддел череп носком сапога. — Кто-то хотел отметить это место.

— Но зачем?

Кронт пожал плечами, внимательно разглядывая северный лес. Там березняк редел и начинался густой ельник, за которым уже ничего невозможно было рассмотреть.

— На елки указывает. Только что там?… — вслух размышлял Кронт.

— Вон пригорок… — Ральф свернул в лес, к небольшому пригорку, намереваясь осмотреться сверху.

Он и сам не понял, в какой момент под ногами исчезла земля. Черные листья упали вниз, увлекая его за собой, в темную сырую бездну. Ральф упал на живот, да так, что от удара выбило дыхание. Несколько страшных мгновений корчился, пытаясь вдохнуть, и когда это удалось, долго втягивал ноздрями сырой воздух, напоенный горьким запахом прелых листьев.

Отдышавшись, Ральф встал и взглянул наверх. Крохотный лоскуток серого неба перечеркивали узловатые корни, торчавшие из земляных стенок ямы.

— Кронт? Эй, Кронт? — позвал Ральф и тут же вздрогнул. Будто не он кричит, а кто-то другой, хрипло и глухо, из-под земли.

Осенний лист не удержался на краю и спланировал вниз. Струйки песка с шорохом оползали на дно ямы. Ральф почувствовал себя абсолютно беззащитным, будто смотрят на него из укрытия внимательные глаза, выбирая момент для нападения.

— Кронт! Кронт! Будь ты проклят!! Кронт!

— Здесь я, здесь, не волнуйся, — послышался спокойный и чуть насмешливый голос Кронта. — Хм, должен ли я тебя спасти? А, высокородный?

Кровь колотилась в висках, повторяя равнодушные слова грабителя. Сквозь шелест и шорох прорвался странный нечеловеческий смешок. Казалось, отверстие наверху сужается, как стягиваются края заживающей раны. Чужим, отчаянным голосом Ральф закричал:

— Брось мне веревку! Слышишь? Брось мне веревку!

— Да ладно, ладно, что ты визжишь, как монашка на оргии…

Веревка поначалу запуталась в корнях, но со второго раза Ральф сумел поймать кончик. Он торопливо поднялся наверх, ободрав руки до крови о жесткие волокна. Некоторое время просто стоял, наслаждаясь светом и простором, пытаясь унять дрожь.

— Видать, череп-то обозначал эту ямку, — сказал Кронт, швыряя сосновую шишку вниз. — А ты и провалился… Осторожней надо быть.

— Наверно, весь лес в таких западнях.

— Ну, если б я ставил ловушки — я б ставил на дороге, — ухмыльнулся Кронт.

— Угу, ты и колья бы повтыкал, чтоб уж наверняка… — пробормотал Ральф, обтирая кровь с ладоней батистовым носовым платком.

Дорога, петляя, уводила все глубже в лес. Горизонт исчез за стеной древесных стволов, небо едва проглядывало между игольчатыми ветвями сосен. Под ногами пружинила хвойная подстилка, малина, разросшаяся по краям дороги, норовила хлестнуть колючками.

Когда время подошло к полудню, решили сделать привал. Расщепив ножом ствол можжевельника, настрогали сухой смолистой древесины, которая вспыхнула от первой же искры. Вскоре тщательно питаемый огонь накинулся и на мокрый хворост. Едкий дым стлался по земле, предвещая непогоду, но изгнанники возились с костром, не обращая внимания на заслезившиеся глаза. В такой промозглый денек прежде всего хотелось согреться.

— Могли бы и побольше хлеба дать, — проворчал Кронт, отправляя в рот последний кусок. — Небось надеются, что мы здесь скоро сдохнем…

— Пусть надеются, — мрачно отозвался Ральф. — Съестное в лесу всегда найдется.

— Угу, ягоды, грибы, коренья. Волки, медведи… — Кронт чуть не поперхнулся, поскольку стоило ему заговорить о медведях, как в малиннике послышался подозрительный треск.

— Что за… — начал Ральф, но тут же умолк.

Сквозь колючие заросли шумно продирался какой-то зверь. Кронт отошел подальше и достал нож, Ральф вытащил из костра длинную жердь, которая, правда, больше дымила, чем горела.