Краткий курс манипуляции сознанием

В выступлениях идеологов, особенно из ученых, бросалось в глаза принципиальное (как бы наивное) отрицание накопленного человечеством навыка логического мышления. Сами став первой жертвой операции по расщеплению сознания, они заражали этой искусственной шизофренией массу. В их выступлениях была чуть ли не мистическая тяга сказать нечто прямо противоположное знанию и опыту — причем сказать в связи с очень важным положением, на котором они и выстраивали свою идеологию.

Вот передача «Момент истины».

На экране Святослав Федоров требует «полной свободы» предпринимателям и доказывает, что частная собственность — естественное право человека. Что питекантроп превратился в человека именно тогда, когда получил собственность, а без нее человек превращается обратно в питекантропа. И при этом наш знаток «естественной истории» постоянно обращает внимание на то, что он — профессор. А надо бы профессору вспомнить, что при общинном строе люди (похожие на питекантропов не больше, чем самый цивилизованный предприниматель) жили в 2 тысячи раз дольше, чем при частной собственности. Но кульминацией рассуждений С. Федорова был убийственный аргумент против вмешательства государства в хозяйственную деятельность.

«Экономика, — говорит С. Федоров, — это организм. А в организм вмешиваться нельзя — он сам знает, что ему лучше. Мы вот сидим, разговариваем, а печень себе работает, как надо».

От кого же мы это слышим? От профессора медицины! Да не просто врача, а хирурга! Он всю свою жизнь только и делает, что вмешивается в деятельность организма, да не с лекарствами (хотя и это — очень сильное вмешательство), а со скальпелем, и прямо в глаз. Каким же расщепленным должно быть сознание человека, чтобы выбрать именно ту аналогию, которая действует прямо против его собственного тезиса.

Элементарный акт мышления всегда связан с диалогом, с оппозицией утверждений. Мы же наблюдаем полный разрыв с диалогичностью, полный отказ демократической интеллигенции от ответа оппонентам. Это делается с помощью самых тупых приемов — молчания или идеологических штампов вроде «мы это уже проходили».

Все помнят, как писатель Юрий Бондарев задал Горбачеву вопрос:

«Вы подняли в воздух самолет, а куда садиться-то будете?»

Что здесь обидного или реакционного? Вполне естественный вопрос разумного человека. Об ответе и речи не было, но какую же ненависть вызвал Ю.Бондарев у всей либеральной интеллигенции! И ведь эта ненависть нисколько на утихла и сегодня, когда мы все убедились, насколько прозорлив был вопрошающий.

Отключение от логики стало массовым явлением прежде всего в среде интеллигенции. Так, она, в общем, поддержала удушение колхозов как якобы неэффективной формы производства. И ей не показалось странным: в 1992г. правительство Гайдара купило у российского села 21 млн.т зерна по 12 тыс. руб. (около 10 долл.) за тонну, а у западных фермеров 24,3 млн.т по 100 долл. за тонну. Почему же «неэффективен» хозяин, поставляющий тебе товар в десять раз дешевле «эффективного»? То же с молоком. Себестоимость его в колхозах до реформы была 330 руб. за тонну, а у фермеров США 331 долл. при фантастических дотациях на фуражное зерно, 8,8 млрд. долл. в год (136 долл. на каждую тонну молока)!

Люди, знакомые с законами логики, могут легко проследить, как шла деградация рассуждений, обеднение их структуры. В митинговых, крайне упрощенных рассуждениях обычно остаются лишь главные три элемента умозаключения. Но это — абсолютный минимум. Аргументация ответственных политических дебатов должна быть намного сложнее. Что же мы наблюдали в процессе перестройки и реформы? Из аргументации были сначала полностью исключены структурные элементы «второго уровня», а затем была разрушена и минимальная триада. Высказывания перестали быть рациональными, разумными.

Вот уже упомянутый пример с рассуждением о приватизации торговли:

— в государственных магазинах нет товаров;

— в частных магазинах США и ФРГ изобилие товаров;

— если приватизируем магазины, наступит изобилие.

Достаточно ввести в это рассуждение мало-мальски честную оговорку:

«в магазинах не хватает товаров, возможно, из-за доступности цен для широких масс населения», как становится очевидной несостоятельность вывода. Потому и достигнуто сейчас «изобилие на прилавках», что резко повышены цены и снижены доходы, а вовсе не вследствие приватизации магазинов.

Но оговорка не вводится, она заменяется просьбой поверить в абсолютную надежность вывода. И подготовленная таким образом публика спокойно воспринимает даже в августе 1992г. уверения Ельцина, что с осени

«начнется наполнение потребительского рынка товарами».