Краткий курс по русской истории

Одною из важнейших отраслей ведомства боярской думы, приказов и областных правителей было отправление правосудия. Судебная часть была тесно соединена с административной или, лучше сказать, вовсе не была отделена от нея; одни и те же органы ведали и ту, и другую. Потому на суд, как и на прочия отрасли управления, смотрели прежде всего как на статью кормления, дохода. Таков был издавна взгляд на этот предмет. Суд был не общественной должностью, а частным владением, делился на части, отдавался на откуп, как частная доходная статья. С развитием государства необходимо развивалось и законодательство, развивались юридическия понятия; по крайней мере правительство постепенно расширяло круг своей деятельности на счет частнаго права. По двум Судебникам, великокняжескому и царскому, можно следить, как законодательство старается все шире и шире захватить интересы общества, более и более овладеть их нарушителем, дать больше определений и сделать их более точными и подробными. В примере того, как законодательство старалось постепенно отнять у преступления против известнаго лица характер частнаго явления и поступить с преступником, как с нарушителем прав целаго общества, можно сравнить следующия постановления Судебников между собою и с прежними постановлениями: в великокняжеском Судебнике месть, самоуправство не допускаются; если у преступника не окажется имущества, чем вознаградить истца, преступник не выдается последнему, но подвергается смертной казни; по определению того же Судебника вор, пойманный впервые, по наказании и доправлении иска отпускался на волю. Царский Судебник относится к делу гораздо строже: по его определению вор, пойманный впервые, по наказании и доправлении иска, не отпускался, но отдавался на крепкую поруку, а если ея не было, сажался в тюрьму до поруки. Мы напрасно стали бы ожидать от иностранцев оценки этого движения в сфере законодательства. Иовий со слов русскаго разсказчика мог только записать, что Московия управляется простыми законами, основанными на правосудии государя и безкорыстии его сановников.[163]

Герберштейн приводит в своем сочинении небольшой отрывок из Судебника Иоанна III о судных пошлинах, но ничего не говорит о самом Судебнике. Флетчер говорит, что единственный закон в Московии есть изустный, т. е. воля государя и судей: Судебник Иоанна IV не удостоился от ученаго английскаго юриста названия писаннаго закона.

[164]

Но что дает особенный интерес беглым и отрывочным заметкам иностранцев – это то, что они вводят нас в самую практику юридических отправлений, показывают, в каком виде и в какой обстановке являлся закон на самом деле, а не на бумаге.