Краткий курс теории смерти

– Я неделю не усну! – опустила голову попутчица. – Откуда такое?

– В «Одесском вестнике» статья «Не выдержал ДОЗы?» В Россию информацию не пустили, а про Украину забыли.

Попутчица схватила газету и недоверчиво обнюхала.

– Кто в трагическую бумагу заворачивал воблу? Я бы живым закопала, а через год повесила.

Поезд вновь разогнался. За окном акварельная пастораль середины осени. Не только природа разбрасывает краски, серые платформы запятнаны яркими зонтами и дождевыми накидками. Стоят вёдра облепихи, поздних яблок и грибов. В отличие от сибирских садоводов, местные умеют обороняться. Ставят водку с крысиным ядом на стол пустой осенней дачки? Поочерёдно несут промозглую вахту? А может, организовали дружину и погнали воров обратно в сёла?

Болдинская осень для пенсионера – тропинка к Пушкину. Когда в кармане льготный проездной, а ведро наполнено урожаем, достань из кармана томик Александра Сергеевича. Полистай в электричке заскорузлым пальцем, другого времени не будет.

Поэзия осени озарила романтикой тему бегства от бандитов. Старой разбитой дорогой пробраться в затерянное садоводство. Найти брошенный домик, с печкой и сортиром. Пересидеть у огня зиму, мечтая и сочиняя стихи. А весной отыскать первый цветок и подарить девушке.

Неумолимое движение поезда прерывали станции. Люди уходили из вагона как из жизни. Глеб прочитал, что генерала ДПС убило листом ДСП.

Глава 3

Печатные строки поплыли, глаза стали слипаться. Голова откинулась, газета упала.

Глеб очнулся, когда Питер надвигался промышленными зонами. И поймал любопытный женский взгляд. Попутчица сменила хламиду обтягивающей кофточкой, сделала макияж, спина прямая, грудь вперёд.

– Противный был тип! – оправдательно повела плечом.

Близко расположенная женщина напрягает автоматически, и Глебом овладела некая игривость. Он прыгнул вниз и разминочно подвигал мышцами.

– Вы бы в Сан-Франциско не дали Савельеву умереть? – шевельнулись накрашенные губы.

Проехать женщине по ушам – святое дело, неподходящей темы здесь нет.

– Да. Он испугался бы неожиданной смерти и перестроился.

– Меня зовут Ирина Фланова! – заглянула в глаза попутчица.

– Очень приятно! – Глеб назвал себя, прикидывая объём прежде скрытых форм.

Ирина Фланова ухватила за рога:

– А есть признак смерти на сто процентов?

– Чёрная метка? Пока нет, но мечтаю найти.

Глеб осторожно провёл ладонью дамы по двухдневной щетине лица. Удивлённая Фланова не сопротивлялась.

– Щетина – не прозрачна и отбрасывает тени.

– Да вы что? – струсила Фланова.

– Но слабые, их не видно. Признак смерти может быть слабым.

– А сильным? – высвободила руку Фланова.

– Типа вмятины на автобусе? – Глеб слегка надавил бок женщины. Руке было приятно.

– А физики много думают, поэтому живут долго? – не отстранилась Фланова.

– Физики вообще не думают. Лукаво притворяются! – пересел Глеб на женскую полку.

– Притворяются? – взмахнули искусственные ресницы.

И Глеба, как говорится, понесло.

– Знаете, Ирина, какой в криминальном разгуле плюс? Можно купить пистолет и направить на физика, – говори, отчего сила тяжести? Он и сознается в непонимании. Не могут физики построить теорию, описывающую реальность, всё подгоняют под ответ. «Давайте допустим, что». «Не будем рассматривать, если». Между собой договорились противоречий не замечать. А с природой договориться не смогли, там свои законы. И что? Эти материалисты поверили в бога и ринулись в церковь. Лучше верить, чем признать собственную интеллектуальную недостаточность. Раз они не решили задачу, так угодно богу!

– Ну, скажете! Академик Великов не понимает тяжести? А вы читали про ужас в Воронеже? Пришельцы потащили мужика не в свою тарелку, и завопил трудяга – ничего не знаю! Удивились инопланетяне – а кто знает? Академик Великов! – признался мужик и был отпущен. Видите, в критические дни народ вспоминает Великова!

– Народное уважение сделало академика напористым и разнузданным… – Глеб обхватил талию Флановой. – С семидесятых годов Великов обещает токамак, которого сделать нельзя. Токамак – магическое заклинание для народа и партии. Они верят, а мистификатор гребёт народные деньги. Советские газеты и телевидение обещали управляемые термоядерные реакторы, плазменные МГД – генераторы и двигатели. И где это?

– Почему же физики долго живут? – упрямо махнули ресницы.

– Их теория Эйнштейна предохраняет. Которую не любят, но помалкивают – иначе заклюют консерваторы. Однако польза есть. Относительность заклинивает мозг несовместимостью со здравым смыслом. И в фоновом режиме мозг до старости пытается совместить. Вечная задача и продляет жизнь.

Произнося тираду, Глеб подтягивал женщину за талию. Вдруг Фланова заныла:

– Пропал великий человек, помогите найти!

Глеб отпустил талию и отсел. Не лучший повод продолжить знакомство.

– Может, умер?

Лицо женщины надули слёзы.

– Ладно, попробую, – слабохарактерно пообещал Глеб.

Колени Флановой сползли на пол, остальное тело повалилось на Глеба:

– Учитель!

Навал женской массы ошеломил. Тут поезд и остановился, Московский вокзал.

– Извините, но не могу молчать! – резво вскочила Фланова.