Краулер

– Эй! Все в порядке? – крикнул он и тотчас осекся. Едва ли с одиноким ребенком в тоннелях метро могло быть все в порядке.

Ответом ему был короткий смешок. Сейчас он звучал натянуто и прерывисто, словно ребенок задыхался. Василий злостно плюнул. У него самого был маленький брат. Двоюродный, правда, но пацан смышленый. Нехорошо бросать ребенка в беде, даже если он закоренелый наркуша.

Василий спустился на пути по приставной лестнице и осмотрелся. У входа на платформу сиял сигнальный фонарь. Дальше во мрак до «Новогиреево» тянулись две блестящие полосы рельс. Василий заставил себя остановиться. На его стороне всегда была сила, поэтому он редко отдавал себе отчет в том, что делает. Иногда чрезмерная уверенность его даже пугала. От друзей он слышал, что в тоннелях метро есть какая-то сигнализация. К тому же он попал в объектив камеры наблюдения.

– Эй, ты! – громким шепотом повторил он, шагнув в темноту. – Ты где, торчок? Я ухожу.

Больше никто не смеялся. Под арочным сводом воцарилась тишина, нарушаемая гулом ветра. Василий рискнул заглянуть глубже. С перрона было видно, как плечистая фигура растворилась во мраке. Через мгновение раздался испуганный вздох. За ним приглушенное шипение, похожее на шум пара выходящего из пробитой трубы.

Короткая борьба, падение тяжелого тела и звук удаляющихся шагов остались незамеченными. Пассажиры под огнями станции в безопасности дожидались следующего поезда. Они знали, что любопытство и забота о незнакомых людях редко доводят до добра.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ – СТРАННЫЙ ПАРЕНЬ

Откуда в сердце этот страх?

Как ты все это перенес

И в заточенье не зачах,

Когда насильственно, взамен

Живых и богом данных сил,

Себя средь этих мертвых стен

Скелетами ты окружил?

Иоганн Гете, «Фауст»

13 часов спустя

Оранжевый диск солнца скрылся за крышами многоэтажек. Мягкие летние сумерки встретили в восточной черте города одинокого прохожего. В свете уличных фонарей он шел по проспекту. Среднего роста, спортивного телосложения, с мягкими чертами лица и спокойным взглядом. На нем, как и на многих, была обыкновенная летняя одежда – джинсы и футболка. На ногах потертые кроссовки. В руке парень держал спортивную сумку до отказа набитую вещами, которые небезосновательно считал частью своей жизни. Всегда в движении. Ни минуты без дела. Его звали Дмитрий Скворцов, и он был не из тех, кто боится трудностей.

Своей жизнью Дима распоряжался сам. Сам устроился на работу в мастерскую, сам нашел подругу, даже учиться решил по собственной инициативе. Профессия электрогазосварщика его не слишком радовала, впрочем, как и любого другого парня лишенного возможности нормально зарабатывать. Не проходило дня, чтобы он не жалел о томительных часах в компании подслеповатых педагогов вещавших об электрической дуге и сварочном флюсе. Спасало одно – особый стиль жизни, которому он посвящал часть свободного времени.

Все началось десять лет назад. Дима хорошо помнил тот день, когда он забрался в подвал заброшенного дома и обнаружил там тайник. За обвалившейся кирпичной кладкой лежал спичечный коробок набитый серебряными рублями. Во дворе он подсчитал содержимое, разложив на лавочке пятнадцать потускневших монет. Дима так и не успел показать их родителям. Коробок с сокровищем отобрал проходивший мимо милиционер. Страж порядка обвинил его в краже и грозился посадить в тюрьму, но потом ограничился конфискацией «награбленного» и поспешно удалился.

Отец Димы в тот месяц устроился на работу в метро. Узнав о находке сына, он рассказал ему легенду о несметных сокровищах, затерянных в подземельях столицы. Прошло много лет, прежде чем Дима понял, что добряк тем самым пытался отвлечь его от дурного влияния улиц, которому в проклятых девяностых поддавались многие дети из неблагополучных семей. Он направил его энергию в правильное русло и только благодаря отцу он сейчас не валялся в каком-нибудь пропахшем спиртом и мочой притоне со жгутом на руке.

Оставив друзей, игравших в войнушку и табачных баронов, Дима пробирался в заколоченные подвалы старых домов, спускался в смотровые колодцы на тенистых улицах. Удрав от повседневности, он создавал собственный мир, нарушая нелепые законы жизни. Это был контрольный удар по системе, гнавшей всех под копирку, и в то же время приятный вид отдыха. Друзьям по двору нравилась «новая игра», и они охотно принимали участие, но со временем потеряли к ней интерес. После школы молодых пацанов затянули другие игры. Они узнали, что значит «развести лоха», «жить по понятиям», кто такие шмары, как познакомиться с участковым и т.д. Постепенно увлечение Димы стало вызывать у них отторжение, и даже злость. Его несколько раз собирались научить жизни, но потом, видимо рассудив, что спортсмена, способного забраться на любое дерево без веревки, учить жизни как-то рискованно, отстали навсегда.