Краулер

Взгляд его упал сначала на нож, потом на Костю жавшегося в темноте возле сумки. Следовало бы отыграться за предательство. Просто прирезать труса и двигаться дальше. Однако этот дохляк мог пригодиться. В голове Василия созрел план. Костя поползет сзади. Если убийца нападет с тыла, он хотя бы успеет это понять и убежать.

– Доволен? Твой дружок нас кинул. Клялся в вечной любви и смылся. Вот какая он тварь!

Василий положил зажигалки в карман и взял сумку. Костя молчал, с тревогой наблюдая за действиями громилы.

– Когда он ушел?

– Не знаю, – пробормотал Костя. – Я проснулся минуту назад.

– Почему спал? Нас могли прирезать во сне!

Костя потупил взор, не зная, что ответить.

– Тебе задали вопрос, чмо четырехглазое! Я тебе разрешал спать?

– Но ты тоже спал…

Рука Василия непроизвольно разжалась. Он выпустил сумку и схватил паренька за воротник рубашки. Такое прощать нельзя. Нужно пометить аутсайдера, оставить на щеке порез поглубже, как делали в старину на Руси, помечая предателей и ничтожеств. Костя весь дрожал, беспомощно отбиваясь тощими руками. Внезапно вся ненависть ушла. Василий вдруг понял, кто в действительности перед ним. Жалкое, слабое, безвольное существо. Просто паразит, которого нетрудно задавить. Сильный человек об такого руки марать не станет.

Василий с отвращением толкнул Костю, словно тот был прокаженным. Возможно, они еще успеют нагнать Диму. Ага. Нагнать. Тогда он отрежет ему голову. Иных вариантов нет. Скорее всего, тем самым он подпишет себе смертный приговор, но лучше уж так, чем давать кому-то второй шанс. Раньше он часто доверял людям, и всякий раз его обманывали. Потом он стал их за это бить и обманы тотчас прекратились. О чем это говорит? Собаки понимают только язык палки. Василий Кличков никому не прощал ошибок и тем более оскорблений. С друзьями иначе, но Дима не был его другом. Он был его врагом.

– Слушай меня, – обратился он к Косте. – Я лезу первым. Ты за мной. Отстанешь – умрешь. Ты мне не нужен. Понял?

Костя кивнут, и глаза его вновь наполнились слезами. Очевидно, он был шокирован побегом товарища. Василий это понимал. На его месте он и сам бы опешил от такой подставы. Все же он не собирался жалеть паренька. Костя тоже не был его другом. Он был обузой, трусом, слабаком и помощи не заслуживал.

– Надеюсь, догоним его быстро. Тогда ты увидишь, как Василий Кличков поступает с предателями.

Василий забрался в лаз и с трудом стал подтягивать вперед массивное тело. Под низким сводом было тесно. Камни вонзались в грудь, но силы ему предавала ненависть. В тяжелые минуты только она питала его. С ее помощью он жил или правильнее сказать – выживал.

***

Чернильные бугорки медленно сползали по каменным сосулькам. Маслянистые капли с мягким стуком вонзались в воду, сотрясая гладь подземного озера. Шаткой походкой Антон проследовал к берегу. Встав на колено, он опустил ладонь в воду и смочил горящий лоб. Кажется, минула вечность, с тех пор как они с Кравцовым приползли в эту пещеру. Он уже не помнил, как долго сидел за камнем напротив лаза, нацелив пистолет и луч света на черных проход через который мог пробраться убийца. Обходчик тем временем обошел пещеру и сообщил, что есть три тоннеля, после чего Антону все-таки пришлось оставить лаз без присмотра. Наступила разрядка. Так всегда бывает, когда спадает напряжение в теле. Он почти перестал соображать, шел, едва ворочая ногами. Смерть Гната потрясла его. До сих пор перед глазами стоял разбитый череп и живущие собственной жизнью руки, подобно лапкам раздавленного насекомого, пытающиеся ухватиться за первый попавшийся предмет.

Приблизившись к озеру, Антон увидел Кравцова. Обходчик стоял в темноте, бледный, как покойник. Подождав пока лейтенант умоется, он зашагал к следующему тоннелю.

– Стой! Ты куда? – вымолвил Антон, с удивлением обнаружив, что язык его не слушается.

– Надо двигаться дальше.

– Я не отдавал такой приказ.

Кравцов наотрез покачал головой.

– Лучше бежать, пока есть время. С этим черепом он будет работать очень долго. Не знаю, что на него нашло. Обычно он старается не слишком уродовать головы.

– Почему именно головы? Почему он так не любит людей?

– Не людей. Их лица.

– Почему?

– Возможно потому, что у него нет собственного. – Кравцов загадочно провел пальцем по носу и скулам. – За двенадцать лет я ни разу не видел его лица. Он прячет его под тряпками и бинтами. Может быть, над ним поработали ножом или кипятком. Сам знаешь, какой у нас народ душевный. Мало ли что взбредет в голову после пятой бутылки.

Антон почти не слушал, умылся еще раз и глубоко вздохнул. Его мутило. Мозг отказывался соображать. Он пытался размышлять, но любое решение приходило с большим запозданием.

– А что у него с головой? Она огромная, как шар. Он что гидроцефал?

– Кто?

– Человек, у которого в задних полостях головного мозга скапливается много жидкости. Это болезнь такая – «водянка головного мозга».

– Не слышал о таком. Да это и не важно.

– Нет. Важно. Если он болен, достаточно ранить его в голову и ему конец.