Креативы Старого Семёна

Из дома я выходил затемно, на работе надо было быть к восьми. Метро – на расстоянии одной сигареты, потом втиснуться в вагон и до «Новокузнецкой». В вестибюле среди толпы часто возникало короткое завихрение. Это торговка, одна и та же, даже лицо ее помню, хоть прошло чуть ли не двадцать лет, зорко следя, не появился ли милиционер, доставала из сумки товар, обычно какие-нибудь газовые шарфики и платки. Вокруг собирались женщины, смотрели, щупали, покупали. Иногда кто-нибудь подозрительно спрашивал:

– А что так дешево?

– Не волнуйтесь, женщина,– отвечала торговка уверенным голосом,– товар растаможен!

Я проходил мимо, потом по лестнице вверх, потом на эскалаторе – перед которым дежурили, тоже годами, одноногий седой нищий в кожаной куртке и его породистая рыжая собака – вниз, на «Третьяковскую», снова втиснуться в вагон, проехать две станции, выйти в темноту и вместе с толпой – к платформе электрички, метров сто. Вдоль дороги продавали паленую водку.

– Восемь, пятнадцать, восемнадцать!– кричали женщины, тряся четвертинками и поллитровками. – Водка хорошего качества!

Водка тогда в магазинах стоила рублей пятьдесят, кажется. Если же она продавалась дешевле, то покупателю тем самым давали понять, что водка паленая, и вся ответственность – на нём самом. Но кто ж в таком деле боялся ответственности?

На платформе становилось легче. Во-первых, горели фонари, во-вторых, у третьего от входа столба собирались наши, заводские. Ждали электричку, можно было покурить, посмеяться. На столбе, правда, было написано аккуратным почерком «Жиды и кавказцы – враги России», но обычно Галина Михайловна, деликатная моя сослуживица, спиной закрывала от меня надпись.

А потом еще пять минут на электричке, десять – пешком, и ты на месте. И можно почувствовать себя человеком. Компьютер, работа, перекур, кофе – все, как раньше. И так до пяти, а там снова в темноту, и на электричку. Где в вагонах шла бойкая торговля. Одно время, помню, продавали спиртомеры.

– Прошу вашего внимания, уважаемые пассажиры!– начинал продавец. – В наше время сплошь и рядом вам пытаются продать разбавленную водку – на улице, в киосках и даже в магазинах. Защититься от обмана вам поможет ареометр – прибор для измерения крепости водки. В магазине такой прибор стоит не менее ста рублей, но мы, благодаря прямым поставкам, предлагаем его вам всего за тридцать! Демонстрирую.

Тут мужик доставал початую бутылку, стакан и волшебный прибор. Наливал грамм сто и опускал в стакан ареометр.

– Прошу убедиться,– говорил он, передвигаясь по проходу,– ровно сорок градусов. Можно пить.

И для убедительности выпивал грамм пятьдесят.

– Всего тридцать рублей!– повторял мужик, раздавая товар, собирая деньги и отсчитывая сдачу,– надежно защитит вас от фальшивой водки!

И быстро уходил в следующий вагон. А счастливые покупатели тут же доставали свою водку и начинали проверку.

– Действительно, сорок оборотов!

И выпивали со спокойной душой.

Вскоре мужик этот появляться на нашем маршруте перестал. Потому, видимо, что ареометры были фальшивые. Опускай хоть в воду, хоть в портвейн, хоть в чистый спирт – все одно, прибор показывал сорок градусов.

После электрички – метро, час пик, давка, пересадка, снова втиснуться в вагон, потом выйти на улицу, одна сигарета и ты дома.

Хорошо, что живешь рядом с метро, не надо в автобусе трястись.

Все будет нормально!

В девяносто третьем году мне пришлось уйти из родного НИИ – все разваливалось, платили гроши… ну, это происходило тогда почти во всех отраслевых институтах. Повезло: приятель устроил меня на крупный станкостроительный завод. Помню, в первый рабочий день зашел я его поблагодарить.

– Что ты волнуешься?– говорит. – Вороничев, царствие ему небесное, всегда повторял: даже если всё в стране развалится, станки нужны всегда! Так что все будет в порядке. Завод на ходу, заказов полно!

Это меня как-то успокоило. Вороничев много лет возглавлял одно из лучших в стране конструкторских бюро, был лауреатом Ленинской премии, личность, можно сказать, легендарная. И уж если он так говорил, то, наверное, не зря.

Впрочем, уже через пару лет завод стал приходить в упадок. Заказов становилось все меньше и меньше, перестали индексировать зарплату. Потом и платить ее стали с задержками. Сначала на месяц, потом на два, три и даже на полгода.

Пытался я найти другую работу, но везде было одно и то же: берем до тридцати пяти лет! А мне-то было уже под пятьдесят. Безнадежно, короче говоря. И вдруг позвонил коллега, вместе в НИИ работали. Новая, говорит, большая организация при Министерстве гражданской авиации (или министерства тогда уже не было, и речь шла об «Аэрофлоте», не помню, лет прошло много). Делаем автоматизированную систему продажи авиабилетов. Причем не по Москве, а по всей стране Солидно, чего уж там.

Привел меня к своему начальству. Вроде все хорошо, берут. Но тут этот Витя мне и говорит:

– Что ты волнуешься? Даже если все в стране развалится, самолеты все равно будут летать. Значит, и билеты на них покупать будут Не пропадем, все будет нормально!