Крейсера в бою. От фрегатов до «убийц авианосцев»

Перипетии похода адмирала Серверы и его сидения в осажденной крепости хорошо известны, мы не будем на них останавливаться. Лишь повторим, что странным образом эта ситуация смоделировала осаду Порт-Артура и судьбу Первой Тихоокеанской эскадры. А сам бой… Ну, его можно характеризовать одним-единственным словом: кавардак!

Испанские корабли вышли из бухты примерно в 09.45. Адмирал Сервера совершенно случайно выбрал для выхода очень удачный момент – американская эскадра оказалась ослаблена уходом нескольких кораблей, отсутствовал даже командовавший ею адмирал Сэмпсон. Испанские броненосные крейсера шли кильватерной колонной: «Инфанта Мария-Терезия», «Бискайя», «Кристобаль Колон» и «Альмиранте Окендо». Самоубийственный строй, но иного варианта у Серверы просто не было, да и американцы оказались не слишком готовы к лихому прорыву противника. Замещавший командира коммодор Шлей приказал кораблям отойти немного к югу и выстроиться в кильватерную колонну, но в результате они сбились в беспорядочную кучу, перекрывая друг другу линию огня.

Сервера приказал остальным кораблям уходить, а сам пошел прямо на крейсер «Бруклин», надеясь отвлечь внимание американцев на себя. Но из этого смелого замысла ничего не получилось: огнем американцев флагман Серверы был быстро превращен в пылающую развалину, и адмирал приказал капитану выбросить крейсер на берег, чтобы избежать лишних жертв.

Следующей жертвой стал замыкавший строй «Альмиранте Окендо». Он пострадал от огня броненосца «Айова», и вдобавок из-за дефекта замка в кормовой 280-мм башне взорвался собственный снаряд. Ну а когда взорвался один из котлов, с крейсером было покончено. Хотя смертельно раненный командир капитан 1-го ранга Ласага успел отдать приказ затопить крейсер, это уже не требовалось. Вместе с броненосными крейсерами вышли два контрминоносца – «Плутон» и «Фурор», но вооруженная яхта «Глостер» быстро с ними разделалась.

Чуть дольше американцам пришлось провозиться с двумя оставшимися крейсерами. «Бискайя» в течение целого часа вела дуэль с флагманом коммодора Шлея крейсером «Бруклин». Хотя дистанция боя была минимальной – около 1200 ярдов, – почти ни один из 300 снарядов, выпущенных испанцами, в цель не попал. Кроме того, существует гипотеза, что чуть ли не три четверти боезапаса на крейсере были практическими снарядами, начиненными песком, а не порохом. Все закончилось, когда снаряд «Бруклина» взорвал торпеды в надводном аппарате. Пожары на «Бискайе» вышли из-под контроля, крейсер спустил флаг и тоже повернул к берегу, чтобы выброситься на мель.

Остался последний корабль – «Кристобаль Колон». Формально это был новейший и лучший крейсер испанской эскадры, так как принадлежал к знаменитой серии кораблей «Джузеппе Гарибальди» итальянской постройки. Но его состояние лучше всего характеризует тот факт, что на нем не были установлены 280-мм орудия. Положение Испании было поистине отчаянным, иначе никто бы не решился отправлять в бой недостроенный корабль. Он мог бы полагаться на свою скорость, так как на бумаге «Кристобаль Колон» был самым быстроходным кораблем в этом бою. Но при номинальной скорости 21 узел в этот день крейсер не смог дать более 17 узлов, да и эта скорость достаточно быстро упала до 13,5 узла. Броненосец «Орегон» и крейсер «Бруклин» постепенно настигали его. Командир крейсера решил проявить гуманизм и после короткой перестрелки с «Бруклином» выбросил крейсер на берег. Гуманизм себя оправдал – на «Колоне» не погиб ни один человек.

В общем, здесь было бы не о чем говорить, если бы не одна многозначительная деталь. Похоже, именно это сражение подготовило дальнейшие поражения русских в Русско-японской войне. Ведь оба боя проходили не просто на малых – на минимальных дистанциях, и если бы вдруг японцы решили сражаться на расстоянии от 5 до 10 кабельтовых, русские бронебойные снаряды пришлись бы очень кстати. Но русские адмиралы даже мысли не допускали, что каждая следующая война будет развиваться по-своему и мало что из опыта предыдущей можно будет в ней использовать. Хотя кое-что явно следовало бы, ведь и китайцы при Ялу, и испанцы при Сантьяго ужасно пострадали от пожаров, бушевавших на кораблях. Но почему-то адмирал Рожественский считал эту угрозу ничтожной, за что поплатилась вся его эскадра.

Отступление первое – крейсера одной войны